- В Минатоме, готовы после принятия закона, выдать лицензии на посредническую деятельность по завозке отходов.
- Ну и...?
- Лицензий будет немного, но там готовы, за оказанную здесь помощь, отдать их в нужные руки.
- Понятно. Ну и какая же плохая новость?
- Увы, мой тесть поступает как патриот и готов провалить закон. Его ребята, среди сенаторов работают против меня.
- Так ты что, с Мишкой - Батончиком, не в ладах?
- Почему же, в ладах, встречаемся, делимся впечатлениями. Только ведь я работаю на заказчика, за выгоду, а провал закона выгоды не сулит.
- Тесть то знает, кто заказчик?
- Знает. Я ему все рассказал.
- И много тебе обещают Иркутские ребята?
- Много.
М. задумался.
- А ты сам подумал, что будет с тобой, если закон примут? Ведь твой тесть не любит проигрывать.
- Знаю, но пока он мне ничем не угрожал, только посмеивается над моими потугами. Мой зять очень уверен в провале закона в сенате, а позже попытается затянуть его рассмотрение в думе и так похоронить. Поэтому то он так и спокоен. Я же исхожу из того принципа, что если выиграю я, то ущерба, в данном случае, семье не принесу, только моральные издержки...
- Ты слыхал о таком... Щербакове, его еще у нас звали Прыщем, он работал в секретариате у И.
- Знаю, его недавно убили.
- Убили то свои, за то, что он не подчинился главе семьи. Стал пробивать отечественные автоматы в метро, а семья хотела нажиться на заграничных...
- Со мной наверно этого не сделают. Я скоро стану отцом, через три месяца жена принесет деду внука.
Этого я не говорил даже Марине. После того памятного дня когда Лену положили в больницу, а Витьку убили, у моей жены произошел психологический перелом. В дом вошла тихая и спокойная женщина. Она никуда не бегала, занималась уборкой помещения, хозяйством, даже стала готовить обеды и, кажется, совсем забыла о свободе. Но однажды, примерно через месяца два после ее появления в доме, я как обычно, не ставя ее в известность, не пришел домой ночевать и Лена решила со мной поговорить.
- Сережа, я понимаю, что сама навязала тебе договор и распустила этим тебя и себя. После того, как у меня украли ребенка, я много задумывалась о том, как мы живем и поняла, что во многом была не права.
- Ты хочешь, изменить условия договора?
- Да. Внести в него небольшое изменение. Мне нужен ребенок от тебя. Я поняла, что не могу жить без ребенка. До этого я дошла уже там в больнице, видела счастливых мамаш, отцов и вдруг сердцем почувствовала любовь к малышам. Как плакала перед операцией, когда хотели убрать плод, молила отца оставить его... Он остался неумолим, не мог простить мне Витьку. Знаю, это папа приказал его убрать. Я пришла сюда в дом и поняла, как пусто вокруг, жизнь замерла, тебя нет, на улицу не выхожу, знаю, теперь соглядаи отца будут изучать каждый мой шаг и впереди, поэтому, никакого просвета. Сережа, сделай мне ребенка.
- Но может этого не хочу я.
- Ты меня предал тогда на дне рождения у мамы, теперь ответный удар нанесу я. Если не сделаешь ребенка, я скажу отцу, что ты противишься рождению внука, не спишь со мной, а спишь с другими бабами. Может ты хочешь, чтобы твою подругу привезли сюда, как Витю...
- Заткнись. Я подумаю.
Действительно, положение дурацкое, тесть уже не раз намекал, что хочет видеть племянника или племянницу. Если эта дура накалит обстановку, то неизвестно, что еще выкинет сумасшедший папаша.
- В твоем распоряжении два часа. Через два часа я буду в постели, вдруг закончила нашу беседу Лена.
Она нетороплива поднялась, гордо вскинула голову и ушла в свою комнату. Да, попал я в весьма щекотливую историю. Теперь Лена мне может отомстить за Витька и если сообщит папаше о моем отказе спать с ней, прирежут точно.
Через два часа я пришел к ней в спальню.
Депутат К., обычная размазня, болтун и демагог, каких только не видывал свет.
- Мы идем на жертвы ради замученной, многострадальной России, - пел он мне свои песни. - Миллионы людей голодают, не имеют крыши над головой и как я понимаю вас, борющихся за процветание страны, за то чтобы все были сыты... Сколько дадите? - вдруг грубо он перешел к делу.
- Три тысячи...
- Но ведь это крохи...
- Это очень большие деньги, я же плачу в долларах.
- Ну и что. Я недавно в казино "Сарацин" только просрал десять тысяч.
- Хорошо, договоримся так. Я оплачу ваш долг, но больше вы ни копейки не получите, а за это вся ваша группка должна проголосовать "за".
- Конечно, так и сделаем.
Ну и дрянь, как только такие пролезают в Думу.
Мне позвонили по переносному телефону в тот момент, когда я целовался с Мариной у нее дома.
- Что за черт, - подношу трубку к уху.
- Сергей Николаевич?
- Да, я.
- Хотелось бы с вами поговорить. Я Черных Виталий Рафаилович.
- Здравствуйте, Виталий Рафаилович. Когда вы хотите увидеть меня?
- Прямо сейчас.
- Прямо сейчас? Но почти одиннадцать вечера.
- Ну и что?
- Хорошо, я не один, можно с подружкой.
- Конечно, не стесняйтесь, берите ее подвозите сюда, она нам не помешает. Дело все в том, что в заведении, где я нахожусь, даже не прилично приходить без подруги.
- Где вы находитесь?
- В казино "Баттерфляй".
- Ладно, сейчас еду.
Кладу трубку на стол и задумываюсь. Зачем примчался Черных?
- Тебе надо срочно уехать? - спрашивает Марина.
- Да и хорошо бы тебе проехаться со мной. Нас приглашают в казино "Баттерфляй".
- Кто?
- Мой заказчик.
- У тебя все заказчики - психи? Уже скоро полночь, а они только начинают работать. Ночью надо спать или заниматься любовью.
- Эти люди могут все. Давай одевайся, этот тип, возможно, нам еще пригодится.
- Господи, что же мне одеть?
Голая Марина выскакивает из кровати и мечется по комнате.
- Оденься в свое малиновое вечернее платье.
- Думаешь, подойдет?
- Одевайся быстрей, хоть во что-нибудь, нас ждут.
Черных, огромный, молодой парень, по моде подстриженный, почти под ноль. С ним приятная молоденькая женщина с распущенными до плеч волосами. Столик размещен далеко от сцены, поэтому даже музыка не гремит по ушам и можно поговорить. После нашего знакомства, Черных без церемоний обращается к дамам.
- Мы выйдем покурить, посидите здесь пять минут.
Но ведет меня парень не в туалет, а мимо бара в служебное помещение. На втором этаже, в кабинете директора казино никого нет и Черных тут же разваливается в кресле директора.
- Давай только побыстрей, выкладывай все о законе, - требовательно говорит он мне.
- Ведем работу, обрабатываем депутатов. Пока расклад в нашу пользу, но для страховки убеждаем колеблющихся.
- Мы решили вам выложить еще триста тысяч долларов для подкупа депутатов, постарайтесь с пользой использовать их. Денег не жалеть.
- Понятно.
- Я слышал, что ваш тесть очень шебаршит в сенате, против нас?
- Да. К сожалению, он не поддерживает меня и похоже в верхней палате у него большой успех.
- А как вы посмотрите на то, если мы уменьшим его влияние в сенате?
- Это как?
Черных задумчиво смотрит на меня.
- Разные есть пути, - неопределенно тянет он.
Я не решаюсь заикнуться о самом страшном, пересилив себя, выдавливаю роковую фразу.