Лоция ночи

77. Кормление птиц

С тарелки блеклой оловянной Я птиц кормила за оградой В сосновом преющем лесу. Печаль! — о, вдруг Меня печаль пронзила, Когда тарелку подносила К несытым тяжким небесам, Как будто край этой тарелки, Полуобломанной и мелкой, Вонзился в грудь мне И разрезал, И обнажил Мою оставленность Тобою — Всю, всю. (А пятки пели и стучали И тихо землю колотили — Вот на тебе! Вот на тебе!). О Боже, я тебе служу Который век, который лик. Кричу, шепчу — не отзвался На писк, на шепот и на крик. О, на кого меня оставил? Мне холодно! Я зябну! Стыну! На красноглазой злой земле — Зиянье я, провал, пустыня. А пятки землю отшвырнули, И полетела к облакам Я вдруг с тарелкою протянутой, С кусочком черствым кулича. Мелькнула птицею в пруду — Щетина леса, ноготь крыши, — Чрез облака и дальше, выше, Куда-то к Божьему гнезду.

78. Скит

Куда вы, сестры, тащите меня? Да еще за руки и за ноги? Ну пусть я напилась… была пьяна… Пустите! Слышите! О Боже, помоги! Но раскачали и швырнули в ров, Калитка взвизгнула и заперлась, И тихо все. Я слизывала кровь С ладони и скулила. Грязь Со мной стонала. Пузырилась ночь, спекаясь. Шуршали травы. Лежала я, в корягу превращаясь. Господь мой Бог совсем меня оставил. Мхом покрываясь, куталась в лопух. Вдруг слышу я шаги, звериный дух, И хриплый голос рядом говорит: «Раз выгнали, пойдем поставим скит». «Ох, это ты! Ты, огненный, родной! Меня не бросил ты, хмельную дуру!» Мы в глухомань ушли, где бьется ключ, Лев лес валил и точас его шкурил. Мы за три дня избенку возвели И церковь, полый крест — как мне приснилось, — В мой рост и для меня, чтоб я вошла, Раскинув руки, в ней молилась. Пока работали, к нам приходил медведь — Простой медведь, таинственный, как сонмы Ночных светил, — И меду мутного на землю положил. Он робкий был и так глядел — спросонья. Лев мне принес иконы, свечек, соли, Поцеловались на прощанье мы. Он мне сказал: «Коль будет Божья воля, Я ворочусь среди зимы». Встаю я с солнцем и водицу пью, И с птицами пою Франциску, Деве, И в темный полый Крест встаю, Как ворот, запахнувши двери. Текут века — я их забыла И проросла травой-осокой, Живой и вставшею могилой Лечу пред Богом одиноко. 1984

Примечания

1

Хьюмби — от human being — человеческое существо (англ.).