— Дэвушка! Ты же умный женщин, один с нами воевать будыш? Иды, пока мы добрый, отпускать тэбя! А то в пиль превращат будем, по ветэр пустим! — продолжал всё тот же похититель, главарь выходит. — Нэ шуты с нами!
— А кто тут шутит? Выходи на честную пря… прю… Тьфу! На честный бой! — разорялась я.
— Че-эстный? — главный расхохотался. — Ты ошибся!
И они бросились на нас. Бросились? Нет, они медленно пошли, по театральному изображая бег, размахивая руками. Ну что ж, начнём с главаря! Я рванулась навстречу неприятелю. Как красиво горит кудрявая шевелюра! Левым кулаком я его обезглазила! Так! Кто дальше? Ага! Вот этот, в противных сиреневых шароварах. Я подпалила его милые штанишки, левая рука расквасила орлиный нос.
— Следующий! — я входила во вкус.
Следующими пали два умника, решившие взять меня в «клещи». Я выскользнула из ловушки, треснула их лбами и одному отвесила хорошего пинка в зад. Они так, по-братски обнявшись, и улеглись на землю. Поджигать я их не стала, не было времени. Вот двое достигли Макоши и уже тянут к ней свои поганые руки. Удар череном факела промеж лопаток, потом ногой под колени, и левым кулаком по коленопреклонённой голове! Вот это сила у меня! Мужика с одного удара валю! Второй, гад, схватил меня за косу! Я развернулась и… укусила державшую мою косу руку!
— Ага! Не нравиться! — факел доделал начатое зубами дело, противник занялся пожаротушением своей, и без того немногочисленной одежды.
Потом всё смешалось. Похитители, хоть и двигались медленно, но их было много! Я поджигала их шевелюры и одежду, дубасила их кулаком и факелом — палицей, пинала сафьяновыми сапогами. Особо удачные пинки выводили врагов из строя надолго. Несколько скорчившихся фигур с особо озлобленными лицами и прижатыми к низу живота руками требовали моего немедленного аутодафе.
— Хрен! Не на ту напали! Но пасаран! Врёшь — не возьмёшь! — так, подбадривая себя, я металась в кольце врага, чувствуя, как силы начинают иссякать. Сколько прошло времени? Уже стали приходить в себя ранее поверженные враги и снова пытались схватить меня, разорвать на мелкие кусочки. — А-а-а-а! Сарынь на кичку! Врагу не сдаётся! Наш бронепоезд!
А они всё пребывали и пребывали! Боже! Может, какой злодей муравьиную кучу заколдовал, и теперь вся эта насекомость решила одолеть меня!? И факел стал тяжёлым! Я остановилась, тяжело переводя дыхание. Враги тоже воспользовались минутной передышкой. Значит, и у них силы не безграничные. Я обвела тяжёлым взглядом потрёпанное войско противника. Окосевший предводитель с лысой головой (вся шевелюра что ли сгорела?) зло сверлил меня уцелевшим глазом.
— Э, шайтан — девка, сдавайся! Обещаю тэбя отпустыть!
— Условия… здесь… диктую… я! — зря они понадеялись на своё большинство, так просто я не отступлю, не на ту, как говорится, напали.
— Какой — такой условия? Ты одын! Вот твой свечка догорыт, что делат будешь?
— Палка останется! — усмехнулась я.
— Палка нам не страшен! Палка заклинания не отгоняет!
— Варь, живой огонь их магию сжигает, — услышала я голос Макоши. — Джинны это, узнала я их. Подмётные волосы надели, вот и не признала сразу.
— А как с ними бороться?
— Не знаю! Никогда раньше они на нас не нападали.
— Ладно, — я глубоко вздохнула, буду решать проблему сама. — Вторая часть Марлезонского балета!
Я отдышалась раньше их. Двигались они вяло, но упорно. Добравшись до предводителя, я попыталась окончательно ослепить его, но тот разгадал мой маневр и увернулся. Удар пришёлся на переносицу. Что-то хрустнуло, главный отполз на безопасное расстояние и оттуда давал указания своим товарищам. Джины наступали на меня с искажёнными злобой и травмами лицами. Упорные какие, да когда же вы все уляжетесь смирненько? Размахивать факелом и кулаком очень утомительное дело! Я поняла, что если какая-нибудь посторонняя сила не вмешается в эту круговерть, мы так до скончания века и будем кружиться в этом адском танце. Удар! Пинок! Разворот! Тычок факелом! Снова удар! Сколько можно!!! Они тоже иногда достигали своей цели. Особенно доставалось косе. В конце концов, я яростно мотнула головой, коса хлестнула меня по лицу и я зубами схватила собственные волосы. Ужасно неудобно, но так они перестанут покушаться на мою девичью красу. Ещё несколько не совсем удачных выпадов и мои ноги подкосились. Я рухнула на колени, ожидая, что толпа озверевших джиннов сейчас разорвёт меня на части и спляшет на моих останках тарантеллу! Но вместо этого они стали вырывать у меня факел. Пот и слёзы заливали мне глаза, и за предательской влагой я не видела врага. Сил у меня осталось только на последний удар. Я с трудом встала и попыталась огреть приближающуюся фигуру почти догоревшим факелом. Чьи-то сильные руки перехватили мой последний рывок и сомкнулись вокруг моего обессиленного тела.
— Всё, — прошептала я.
— Варя, Варя! Ты их разгромила! Мы тут! Всё хорошо! Варя, ты меня слышишь?
Я попыталась разглядеть державшего меня мужчину. Петухи! Красные петухи на белой льняной рубахе.
— Май! — я перестала сопротивляться. — Господи!
— Варенька, я так за тебя боялся! Всё кончено! Ты победила!
Когда поляну заволокло туманом, Андрей тоже ничего не понял. Гул, как от взлетающего самолёта, превратился в крики собравшегося народа по мере таяния тумана. Боги, духи, люди — все кричали.
— Что случилось? — обратился он к лешему.
— Макошь с Маржаной пропали! — вид у Дуплянского был донельзя растерянный. — И Варвара вместе с ними.
— Как пропали? Куда пропали? — Андрей надеялся, что это был элемент праздника, какой-нибудь древний ритуал. Но выходило, что это не по сценарию…
— Исчезли! — констатировал леший. — Как под землю…
В центре поляны стоял Перун в крайней степени озлобления.
— Кто посмел??? — проревел он. Гром ответил эхом громовержцу. — Чернобог! Ты?
— Нет! Я слово давал, что покушаться ни на кого не буду, — мрачно ответствовал ему суровый бог подземелья.
— Так ты и нарушить можешь! — всё ещё сомневался Перун.
— Могу, но не в этот раз! Что мне за дело до Макоши и человеческой девки? — Чернобог изобразил на каменном лице подобие усмешки. — И, между прочим, Маржана пропала тоже!
— Маржану ты мог для отвода глаз похитить! И теперь она сторожит Макошь в Холодных чертогах!
— Перун! — повысил голос обвиняемый. — Я не похищал богинь! У меня не было таких намерений! Да и мгла, если ты успел заметить, была белая.
— Белая, это точно, — Перун нехотя согласился с доводами Чернобога. — Но, если это не ты, тогда, кто? Кто осмелился на такое? Во время праздника, на глазах у всего пантеона?!
Перун задумался. Над поляной повисла гнетущая тишина. Даже пения птиц не было слышно. Все молчали. Такой инцидент у всех на памяти произошёл в первый раз.
— Перун, — обратился к громовержцу Ярило, — пока след не растаял, надо направление найти. Может, по месту нахождения определим похитителя.
— Правильно! — снова оживился Перун. — Чернобог, можешь найти Маржану?
— Попробую, — он обвёл хмурым взглядом толпу, как будто кого-то искал. Видимо, в толпе искомого субъекта не было, от этого взгляд Чернобога стал ещё мрачнее.
— Добро! Я ищу Макошь, — Громовержец не обратил внимания на его хмурое настроение и приступил к ритуалу поиска.
Чернобог и Перун вытянули руки вперёд с выставленными ладонями и стали медленно описывать круг, определяя направление, в котором исчезли богини.
— Только Белогорье отзывается, — озабоченно сказал Перун, — но это и так понятно. Мы только что оттуда прибыли! Что у тебя?
У Чернобога вообще не было результата.
— След кто-то прячет! — взор Перуна сравнялся со взором Чернобога. Теперь они оба походили на грозовые тучи. — Что делать будем? Какие есть предложения?
— Может, девушку поискать? — предложил леший.