— Как тебе это удалось?
— Вспомнила кое что…
— Варя, не тяни! — строго потребовал муж.
— Перун говорил, что сила у моих слов большая…
— Не понял, — Май даже встал, — у каких слов?
— У слов, которые идут от сердца. Если я очень чего-то пожелаю…Я и пожелала.
— Чего пожелала?
— Что бы оковы спали, что бы заклятье перестало действовать! Наручники свалились, и он свалился.
Я подошла к спящему (всё-таки, спящему) Амерхану, подобрала браслеты и передала их мужу. Потом аккуратно потрясла джинна за плечо.
— Просыпайся, Амерхан, — тихонько позвала я, — открой глазки.
Глазки открылись, джинн принял сидячее положение, и тут началось.
— О! Великая освободитель джиннов! — Он закатил глаза к небу. — Я навеки раб твой! Твой волшебный слова…
Я бесцеремонно заткнула его рот ладонью.
— Амерхан, у тебя силы начали восстанавливаться? — джинн утвердительно закивал головой. — А есть хочешь? — Опять кивок. — Тогда иди к столу, тьфу, к ковру, и поешь. А славить меня не надо. Понял?
— Поняль, о, вели… — он торопливо перебрался к костру и втиснулся между мужчинами, опасливо поглядывая в мою сторону.
Май радушно угощал оголодавшего джинна. И до того, не сильно упитанный Амерхан теперь был похож на мумию. Кости, обтянутые кожей оставляли удручающее впечатление. Я с жалостью смотрела на его тощие руки, тащившие блюдо с арбузом.
«Не переломились бы!»
— Амерхан, кто вас украл? — задала вопрос Джинни, после того как тот насытился.
Глаза Амерхана стали испуганно — злыми, желваки заиграли на худых скулах.
— Сулейман, шакал его задери!
— А Устод не верил, — Джинни поджала губы.
— Всех забраль, — продолжил джинн, — в пещеру бросиль… Сто джиннов…
— Варя, а сколько мы коробок забрали, — опомнился вдруг Май и бросился к нашим узлам.
Мы поспешили за ним.
— Девяносто четыре, девяносто пять… Больше нигде нет? — Май перерыл все наши малочисленные пожитки. — Пятерых не хватает!
— Четырёх, — поправила я его, — не хватает четыре коробки.
— Почему четыре? Джиннов же было сто один.
— Сто первым был Злод. А абиссинцев было ровно сто. Амерхан?
— Сыто, сыто! Зелод быль не наш, чужой!
— Значит, девяносто пять в тетрапакетах и Амерхан. Итого, девяносто шесть.
— Где же мы этих четверых проморгали, а Варь?
— Или в пещере остались, — предположила я, — или в море унесло.
Друзья слушали нас с интересом. Процесс сбора джиннов они пропустили по разным причинам. Джинни перемещала бесчувственного Амерхана, а Рыська уводил от пещеры Дэва.
— Рыська, — Андрей тоже вспомнил обещание фолка, — ты так и не рассказал, куда делся Дэв.
— А коробки искать не будем?
— Где их теперь искать? Или, может, к Дэву снова сунемся? Так куда ты его увёл?
— Куда? Будто я сам знаю! Побежал вперёд, он за мной! Ох, и здорово же он бегает! Как лось! Я уж крутился, крутился. Туда метнусь, сюда метнусь, а он не отстаёт. Я за камни прятался, находит! Хорошо, впереди скала оказалась. Я на неё взобрался. Тут у Дэва заминка вышла. По скалам он хуже меня карабкается. Я успел отдышаться и осмотреться. Место для отступления нашёл. Только сел спокойно, чудище это до вершины добралось. Глазами красными сверкает, рычит что-то, ручищами загребает. Я пятиться стал, а он напирает. К обрыву меня загнал, обрадовался, слюни пустил… Тут то я вниз и прыгнул. Там карнизик такой узенький был, как раз по мне, а этот бугай даже одной ногой не уместился, так и полетел в море. Поглядел я, плавает он плохо, но кое-как держится на воде. Не стал ждать, как он там выбираться будет, обратно побежал. Когда к пещере вернулся, смотрю, туман тает. Я в него. Уж не знаю, то ли сильно разогнался, то ли ещё чего, но догнал Джинни с Маем и на Варвару свалился!
— Май, а ты правильно говорил, — обрадовано защебетала Джинни, — что Дэв в море плавает, а Рыська назад бежит!
— А ты что, мне не поверила? — сделал страшные глаза Май.
— Ой! Поверила, поверила!
— Гляди у меня!
— Страшно то как, — вздохнула я, — аж жуть! Вы, господа спать не собираетесь?
— Спать? — удивились мужчины.
— Ну, конечно, вы уже выспались. Тогда нас с Джинни, — я спрятала за ладонь зевок, — охраняйте, а мы вздремнём.
Я расстелила на песке у костра свой балахон и собиралась лечь, но Джинни остановила меня. Два пушистых ковра материализовались рядом с моим скромным ложем. Шёлковые подушки с кисточками уютно дополняли интерьер.
— Гламурненько…
Я плюхнулась на ковёр и почти сразу провалилась в дрёму, но ещё успела услышать вопрос Джинни про «Что такое — гламурненько?», предложение Андрея допить вино, просьбу Рыськи рассказать, что было в пещере. И всё… Я уснула.
Мне снился большой белый волк, перегрызающий пополам маленького снежного человечка. Из каждой половинки выпрыгнуло по толстенькому джинну в чалмах и полосатых жёлто — чёрных халатах. Джинны грозили мне кулачками, топали толстыми кривыми ножками и кидали в меня песком.
— Эй, вы, колорадские жуки! — кричала я им с высоты своего гигантского роста. — Если только увижу вас на своём картофельном поле, то применю химическое оружие, и вы облысеете!
— А мы и так лысые, — обрадовались толстячки и стянули с голов свои головные уборы, — нам не страшно!
— Ах, так! — сердито крикнула я, — тогда я вас просто раздавлю!
— Посмотрим ещё, кто кого раздавит! — грозно ответили коротышки, и мне почему-то стало тоскливо.
— А ведь и впрямь, раздавят… Что за чушь!
Я проснулась. Тревога, опять тревога поселилась под желудком. Я аккуратно сняла руку мужа, обнимавшего меня во сне, укрыла его сползшим балахоном и встала. На соседнем ковре, обнявшись, нос к носу сопели Джинни и Рыська. Смуглый парень с золотисто — рыжими вихрами. Не понятно как, но на его загорелом лице всегда отчётливо были видны веснушки. И, такая же смуглая девушка, с иссиня — чёрными, но такими же непокорными волосами, заплетёнными в бесчисленны косички. Доброе чувство Рыськи расколдовало волшебницу. Но как они будут дальше?
А Амерхан прикорнул рядом с арбузом. Всё тихо и спокойно. Как и положено, на востоке встаёт солнце. Первые лучи окрасили небо в жизнерадостный оранжевый цвет. Но меня гнетёт тревога. Опять неизвестная опасность, непонятно с какой стороны и от кого… Я смотрела на встающее солнце, но красота природы не очаровывала меня.
Мне, вдруг, очень сильно захотелось домой. Пусть не в свою квартиру, пусть в Порубежье, но домой! В среднюю полосу России, к берёзкам, к ёлочкам… Мы отбили у Дэва джиннов, освободили Амерхана. Пусть он забирает своих товарищей и возвращается к Джамаллу. А как быть с Джинни и Рыськой? Они расстанутся, и их едва зародившееся чувство умрёт. Жаль…
— Варя, — окликнула меня Джинни, — красиво, правда?
— Красиво…
— Что случилось? — Она подошла ко мне и заглянула в лицо. — Ты такая грустная.
— Невесело. И тревога… Как будто должно случиться что-то.
— Ты не переживай! Мы справимся, — сказала она так, как будто знала, с кем нам предстоит иметь дело.
— Ты тоже чувствуешь?
— Я знаю, — огорошила она меня, — это Сулейман. Он не отступится. Скоро будет здесь.
— Так надо мужчин будить.
— Подожди ещё пять минут. Мне спросить тебя надо…
— О чём?
— О Рыське.
— Он тебе понравился?
— Он славный, — скромно произнесла девушка, но теплота, с которой она это произнесла, не оставила сомнений.
— Ты ему тоже понравилась.
— Я знаю. И хочу тебя попросить…
Мы успели разбудить мужчин и предупредить о надвигающейся угрозе. Амерхан, чья честь была задета больше всех, обещал разнести неприятеля на мелкие кусочки.
— Подлые шакалы! Они заплатят за унижение! Они будут жрать песок! — кричал он по абиссински, но мы его прекрасно понимали.
— Варя, — Май отвёл меня в сторону, — если что случиться…
— Ни-че-го не случиться, — я пристально посмотрела в любимые глаза, — я не позволю!
— Воительница! — Он обнял меня и поцеловал, нежно и, словно, прощаясь.