— Здравствуйте! — говорит он металлическим голосом. — Меня зовут Танжи. Я главный компьютер этого гермеса. Я вижу крайне опасную ситуацию и предлагаю командиру корабля полностью передать мне управление. Товарищ лейтенант, сверьтесь со своей инструкцией в пункте…
И дальше Танжи называет пункт инструкции и пароль, по которому Николай Раух, командир гермеса, может вручить ему управление. В таких случаях передача управления рекомендуется, если у командира нет сильных подозрений, что компьютер ошибся. Во всяком случае лейтенант мог в любой момент вернуть управление себе, для этого у него был пароль отмены.
Лейтенант Раух согласился с компьютером, потому что не видел явных противопоказаний. Когда Танжи получил управление, он ввел экипаж в курс дела:
— Товарищи, прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. Ваш товарищ, Адам Клинцерен, к которому мы летим на выручку, с большой вероятностью находится под действием лодейцина. Все ли из вас знают эффект лодейцина?
Экипаж подтвердил.
— Так вот, — продолжал искусственный разум, — сейчас я буду имитировать ваши голоса и пускать их в эфир. Вы тоже будете их слышать. Адам будет убеждать нас, что он не принимал лодейцин, а капсула разбилась при попадании снаряда. Или придумает что-то в этом роде. Он попытается обмануть нас и захватить наш гермес.
— Зачем ему гермес? — спросил лейтенант.
— Чтобы угнать его к эваритам. Там его, конечно, или вылечат и возьмут в плен, или вообще убьют, но ему главное выиграть время.
— Но ведь по правилам зараженному дадут десять часов перед операцией.
— Да, — подтвердил Танжи, — но эвариты дадут ему несколько дней и объявят об этом во всеуслышание. В общем, его игра стоит того.
— Понятно, — сказал Раух. — И что нам делать?
— Слушать меня и четко выполнять приказы, — сказал Танжи. — Я по мере возможности буду объяснять что происходит, но в критические минуты у меня не будет на это времени.
В общем, искусственный разум гермеса достаточно напугал и взбодрил спасательную команду. После этого он начал переговоры с Адамом, имитируя голоса людей.
— Адам, как ты себя чувствуешь? — спросил "лейтенант Раух".
— Относительно нормально, — ответил Адам.
— Тебя самого зацепило?
— Небольшая рана на ноге, но ничего серьезного. Я принял обезболивающее.
— Ты открывал капсулу с лодейцином?
— Нет.
— Но к нам пришел сигнал, что капсула вскрыта.
— Не знаю, — сказал Адам. — Видимо ее повредило взрывом. Я не обратил внимания, было не до того. Там полкабины разнесло к черту, так что может ее и вскрыло.
— Врет, — уверенно сказал Танжи в салон.
Захар подчеркнул, что когда Танжи разговаривал с ними, то обязательно переключался на металлический тембр.
— Слушай, Танжи, — спросил у него лейтенант. — А почему ты вообще решил, что Адам принял лодейцин?
— Я не уверен в этом на сто процентов, — ответил он, — но такая вероятность есть. У него ранение, кабина разворочена, поэтому надо перестраховаться.
— Мы можем это достоверно узнать?
— Достоверно? Нет. Как бы мы ни спрашивали, он сымитирует нормальное поведение.
— Тогда прикажи ему показать вид из первой кабины.
— Именно это я и собираюсь сделать, но скорее всего он перед уходом разворотил ломиком тот ящик. Вот смотрите!
На просьбу показать первую кабину Адам сразу же ответил согласием. Ящика на месте вообще не было, и по характеру повреждений нельзя было понять своротил ли его сам Адам, или его снесло взрывом.
— Вот видите, — сказал Танжи в салон, — мы ничего не узнали. И поверьте, мы ничего не узнаем пока не захватим Адама. Так что готовьтесь к худшему.
Наконец спасатели подлетели к подбитой кайсе. Всё то время, что они летели, Раух освежал в памяти инструкцию как обезвреживать людей, больных психозом прославления. В крайнем случае их полагалось даже убивать.
Танжи вступил в заключительную стадию переговоров с Адамом.
— Пойми нас, Адам, — сказал он под личиной лейтенанта. — Раз ящик с лодейцином поврежден, мы обязаны принять по отношению к тебе особые меры.
— Я всё понимаю, — согласился Адам. — Что мне делать?