– Эй ты, руки вверх! – напомнила она, когда тот встал рядом с казавшимся на фоне маленького горца великаном Кэшану.
– Мы с важным сообщением для Вас, простите нас еще раз, – сказал секретарь.
– Какие, к демонам, сообщения, – она зажгла ночник, и желтый свет электрической лампы осветил ее бледное, но от этого ничуть не менее уверенное лицо.
– Район полон полицейскими шпиками, поэтому этот метод появления был единственно допустимым, – секретарь развел руки в стороны.
– Не двигайтесь, стойте, где стоите!- вороненой сталью в ее руке блеснул крохотный дамский револьвер.
– Мы не грабители, мадам, поверьте. Нас послал к вам сам герцог Данэйский, – тихо добавил секретарь.
– От герцога, ночью!? Да вы не в своем уме! – по уголкам ее губ пробежала улыбка.
– Да, именно от него. И… простите за бестактный вопрос, где ваш муж? – спросил секретарь.
– Не ваше дело, – отрезала она.
– Мадам Тоя, мы пришли без злого умысла. К утру в доме будет полиция, и она придет с ордером на арест Вас и Вашего уважаемого супруга. Об этом собственно и просил известить Вас герцог.
– Полиция здесь, с арестом? В доме Посла? Это наверное неудачная шутка?
– Нет, – у Кэшану была превосходная память, и он без труда по памяти передал сообщение надиктованное герцогом.
– Доказательства, – кратко ответила она.
– У нас их нет, Вы же понимаете…
– Тогда почему я должна Вам верить? – с сомнением спросила она.
– У нас, по понятным причинам, нет доказательств, но, – Кэшану слегка отодвинул штору, – подойдите ближе сюда.
– Я подойду, если Вы велите этому немому убраться подальше. Я боюсь его…
– Нитулцу, будьте любезны, отойдите в сторону, не пугайте даму, – попросил Кэшану.
Кряхтя, недовольный горец вышел в проем двери. Арилла осторожно подошла ближе и заглянула в приоткрытое окно.
– И? Светает. Чем, собственно, вы хотели меня удивить? – недоуменно спросила она.
– Там, на другой стороне улицы машины – черный Люман-Нова, видите?
– Да. Я Вас не вполне понимаю…
– Вы раньше видели этот автомобиль у дома?
– Нет, но мало ли машин в Холленверде?
– Не хочу Вас расстраивать, госпожа Тоя, но это машина полицейских шпиков, и пока мы искали, как незаметно попасть в ваш… эээ… дом… Прошу прощения за эту деталь. Мы нашли только один переулок, где не было ни топтунов, ни машин с "пассажирами". Такой уровень слежки предшествует только арестам. Вам еще нужны доказательства?
– У посольства есть охрана, – уже не очень уверено возразила она, – они…
– Вы можете дождаться утра и проверить. Но мы пришли лишь сказать, что яхта герцога "Небесная Звезда" будет ждать Вас в условленном месте. Мы готовы сопровождать Вас туда. Если, конечно, Вы выскажете свое желание…
– Но мой муж, он в отъезде, – в ее голосе появилась неуверенность,- Они же арестуют его.
– Когда он должен вернуться, мадам? – вежливо поинтересовался Кэшану.
– Я не знаю, может быть на днях. Он уехал далеко на запад. Я и сама не знаю, когда он вернется назад.
– Мы не можем ждать его, мадам. Вы едете с нами или…
– Или утром здесь будет полиция? Вы, кажется, это хотели мне сказать?
– Простите, мадам, что мы принесли дурные новости и проникли сюда без Вашего приглашения… Нам пора уходить, уже светает. Вам нужно решить и сделать выбор.
Она задвинула занавеску, села на край кровати обхватила виски длинными пальцами, отбросив от себя пистолет.
– Мне нужно подумать.
– Нам пора, мадам…
– Вы хотите многое и сразу, – она с злостью швырнула маленькую подушечку в стену, – Постойте… Я согласна, я пойду с вами…
– Раз, два, раз, два, – молодой офицер в черном мундире отсчитывал ритм морякам в одинаковых игрушечных бушлатах, – Шевелись, ротозеи!
Весла, протыкая свинцовую тишь ночного отлива, тихо плюхались в воду, и лодка, разрезая гладкое стекло воды, скользила над волной невесомой пушинкой.
Световая дорожка, проложенная раскаленным вольфрамом электрических фонарей лимузина, нестерпимо яркая вблизи, теперь превратилась в три мерцающие точки, прячущиеся горящими лисьими глазами промеж прибрежных насыпей.
Мысли о Фабиусе, не оставлявшие Ариллу всю дорогу, покинули ее с закатом. Она перестала обвинять себя в легковерии и даже почти уговорила себя в том, что все так и нужно. Что иначе ее бы ждал глухой каменный мешок где-нибудь в подвале дальнего форта, который имперский сыск использует как тайную тюрьму.
Возможно, она просто не знает всего. Может быть, Фабиус уже давно предвидел угрозу ареста, просто не смог предупредить ее заранее? И уже давно рассчитал, как вырваться из-под ока всевидящей охранки?
Впрочем, это сейчас не так важно, это там, где-то позади. Кэшану сказал, что яхта доставит ее в окрестности ближайшего республиканского порта. Это значит, что как только она вернется в Троттердакк, ей придется предстать пред очами бюрократов Консульского Управления. И, что хуже всего, объясняться со Вторым Департаментом Разведки. Рассказывать одно и то же этим бестолковым недоумкам, которые не видят ничего дальше кончика своего носа – нет уж нет, избавьте.
Придется звонить сенатору Намагру в Магистрат, но еще неизвестно, как он примет все это. Впрочем, это решаемо – сенатор с женой кое-чем обязаны ей, и его слово быстро охладит интерес бюрократов. А может, ей повезет, и им будет совсем не до нее.
Если Ксиний Леон и вправду решил арестовать посла и закрыть посольство, ситуация осложнится донельзя. Все дипломаты и разведка будут заниматься прикрытием своих собственных задниц. Поднимется жуткая трескотня про шпионов, крейсеры, субмарины и прочий солдафонский бред. Все будут валить вину друг на друга, нужно быть очень осторожной.
Только бы Фабиус не пропал там, в этой бездонной воронке, разверзшейся над Империей. Ну ничего, он умный и хитрый. Было бы вообще недоразумением, если бы он пропал вот так – в никуда. Всплывет, такие всегда всплывают.
Она посмотрела на элегантный силуэт яхты, высившийся четырьмя высокими мачтами, на уютно-теплые огоньки кают и оранжевые фонари бортовых огней. Герцог ценил красивые вещи, это у него в крови. Данэйцы всегда были эстетами. Захотелось под упругие струи горячего душа, вдохнуть запах редкого интерландского мыла. Отогреться и отмыть дорожную пыль, въевшуюся за долгий день сумасшедшей гонки на машине, которую вели попеременно Кэшану, шофер и Нитулцу. Потом лечь в широкую корабельную кровать, услышать шепот воды за иллюминатором и спокойно забыться до утра.
Но…если на яхте сам герцог? Только не это, нет, не сейчас! Внутри похолодело, она закачала головой, отбрасывая неприятное предположение. Иначе он был бы на берегу, встречал бы ее. Значит, на яхте его нет. Надо написать ему теплое письмо, но без нежностей, просто благодарность. Попросить капитана передать, большего пока не нужно.
Молодой офицер скомандовал подать правее, гребцы наклонили весла. Лодка качнулась, дав небольшой крен и пошла, сменив курс, к надвигающемуся белоснежному борту корабля.
– Мы скоро пристанем, госпожа, – хриплым от волнующей неуверенности голосом сказал офицер. Ему хотелось добавить еще что-то, чтобы разговорить очаровательную и столь молчаливую пассажирку. Но, услышав холодное "Спасибо, господин офицер", он стесненно опустил глаза, поправил фуражку и, для уверенности повысив голос, стал снова отсчитывать ритм гребцам.
Холленверд, дворец Ксиния Лиона, регента Империи
– Доклад о положении дел за последние два дня, господин регент, – референт вытянулся, руки по швам, страшась опустить глаза вниз на Ксиния Леона, развалившегося в громадном кресле за длинным письменным столом.
– Что еще Вам? – вальяжно ответил регент, играя маленькой гильотиной для обрезки сигар. Устройство в форме дикой кошки со звоном опустило острое лезвие, запрятанное в пасти.