– Я не прошу моментального ответа Капитан, – услышал он мягкий грудной голос. – Я, конечно, дам Вам время подумать. Но Вы и сами понимаете, долго такую информацию не удержишь. Мои возможности тоже не безграничны.
Капитан, буркнул что-то невразумительное в ответ. Дознаватель нажал кнопку звонка на столе, дверь в камеру отворилась, и Берроуза вывели из допросной.
Глава 4
Цюрих, Швейцария
Бывает, что когда вы куда-то торопитесь и боитесь опоздать, то весь окружающий мир как будто нарочно подставляет вам подножки, захлопывает перед вашим носом двери поезда и вообще чинит всяческие препятствия. Мир сопротивляется вашим действиям, создавая почти непреодолимые препятствия или изменяя течение времени. Пароходик отходит в семь часов десять минут, и вот, пожалуйста вам – объявление из репродуктора: "Уважаемые пассажиры, из-за схода трамвая с рельсов временно блокирован отрезок пути от Ирхеля до Центральной площади. Пользуйтесь альтернативными маршрутами. Благодарим за понимание".
"И с чего они взяли, что здесь есть альтернативные маршруты", – ворчал Макс, быстро шагая вниз по крутой улице. До площади Шафхаузеплатц действительно альтернативных маршрутов не было. Если он опоздает, Кристоф с Эммой, наверное, поедут без него, не захотят терять теплый погожий вечер. Это была внезапная идея Кристофа – прокатиться после работы по Цюрихскому озеру. Узнав, что Эмма присоединяется к прогулке, Макс твердо обещал прийти. И вот ведь незадача – сначала засиделся в лаборатории у Йохана, а теперь этот трамвай. Торопясь успеть к отправлению пароходика, Макс почти не замечал извивающуюся улицу, ведущую в центр города на набережную озера. Он немного успокоился, оставив свое раздражение, и тогда его мысли вернулись к недавнему разговору в университетской лаборатории с Йоханом Майером.
Тощий, как прут, взлохмаченный Йохан смотрел на Макса с покровительственной уверенностью профессионала:
– Про сувенирную лавку я уже слышал. Этого не может быть. Я бы меньше удивился, если б вы за пять грошей купили у этого уличного торговца пирамидку из цельного алмаза.
– Значит, герр Рюэгг был прав, это не нефрит? – Макс чувствовал себя довольно глупо, задавая этот наивный вопрос.
– Сначала я подумал, что она сделана из куска метеорита. Хотя такого содержания иридия и родия, по-моему, даже в метеоритах не встречается. Но соединения! Они не могут существовать вообще! Есть, конечно, некоторые известные – хлориды иридия, они придают вот этот зеленый цвет, – Йохан ткнул пальцем в лежащую на столе и выглядящую так обыкновенно поделку. – Но расположены они… Да, кристаллическая решетка совершенно необычайная. Для ее создания понадобились бы огромные энергии!
– Как же это могло быть сделано?
– Ядерная реакция, не меньше. Но спонтанно такое не получилось бы. Такая сложная структура, нигде нет одинаковых участков, и в то же время четко прослеживается общий замысел. Единый, грандиозный замысел.
– То есть, она искусственного происхождения? – Макс, хотя и был готов к чему-то необычному, не мог так вот запросто принять эту мысль.
Йохан фыркнул:
– Пфф! А я о чем вам толкую! Потрясающее открытие! Она останется здесь, и мы будем ее исследовать. Это огромные перспективы.
Макс осторожно взял пирамидку в руки:
– Значит, вы говорите, она не опасна? Радиоактивность, ядовитые пары…
– Повторяю, ничего такого я не обнаружил. Уж если бы было, то поверьте… – Йохан даже рассердился, – она бы не лежала тут на столе, и я бы не дал Вам трогать ее руками!
Глядя на жадно горящие глаза Йохана, Макс вдруг ясно представил себе, о чем тот мечтает. Статьи в научных журналах, выступления на конференциях, гранты, известность. Может быть, новое направления в химии. Какие-нибудь световоды в лазерах, или катализаторы в автомобилях.
– Я хотел бы ее забрать, – удивившись своей решительности, сказал Макс.
Йохан даже подпрыгнул от возмущения, замотал головой и замахал руками:
– Исключено, совершенно исключено! Это находка необычайной важности! Ее необходимо исследовать! Да и зачем, зачем Вам она?! Вы даже не представляете, какой ценности этот предмет! Если бы Вы оставили ее здесь, мы бы могли провести целый ряд дополнительных тестов, – возбужденным голосом продолжал он. – Но, даже если бы здесь в Цюрихе мы бы ничего не нашли, у меня есть связи в обществе Макса Планка в Берлине и в ЦЕРНе, – он вздымал руки к потолку, потрясая длинным указательным пальцем. – Там есть уникальное оборудование, потрясающие методики исследования новых материалов и выращивания искусственных кристаллов! То, что Вы хотите забрать этот артефакт, это просто преступление перед прогрессом и человечеством! – запыхавшись, Йохан, наконец, остановился, чтобы набрать воздуха в легкие.
"Однако, этот парень немного не в себе", – подумал про себя Макс, впрочем говорить этого он не стал.
– Послушайте, Йохан, это моя собственность, и я могу распоряжаться ей как хочу.
– Вы совершаете непоправимую ошибку! Если Вы не оставите ее мне, я… я напишу президенту академии наук! Да я Вас просто не отпущу! Вы просто не можете остановить меня! – Йохан схватил Макса за рукав и потянул его к себе.
– Йохан, мне нужно идти, отпустите – или я позвоню в полицию. Я уже опаздываю, меня ждут друзья, – Макс старался говорить спокойно.
Ученый внезапно опустил руки, отступил на шаг, словно обиженный ребенок, отвернулся от Макса и, ничего не говоря, вернулся к своему столу, уставленному приборами.
– Из-за таких как Вы мы бы жили до сих пор в пещерах и охотились на мамонтов, – сквозь зубы, проговорил он.
– А если бы не такие как Вы, мы бы не докатились до ядерного оружия и клонирования человека! – огрызнулся Макс. – Простите, но мне действительно пора, Йохан. Всего доброго.
В конце улицы показалась обсаженная старыми тополями набережная озера. Пароходик еще стоял у пристани, и Макс, взглянув на часы, прибавил шагу. Среди последних пассажиров, не торопясь, всходящих на борт, он заметил знакомые фигуры. Тоненькая как тростинка Эмма вдруг обернулась и, увидев его, нетерпеливо замахала рукой. Протолкнувшись к кассе сквозь группу японских туристов, Макс выгреб из кармана горсть монет расплатился за билет и едва успел вскочить на убираемый матросом трап.
Очутившись на палубе пароходика, Макс осмотрелся и первое, что он увидел, был шаловливый взгляд Эммы.
– А Вы неплохо бегаете, молодой человек! – шутливо подмигнула ему девушка.
Кто-то дружески хлопнул его по плечу:
– Вот он где! А мы уж думали, что ты не придешь.
Обернувшись, Макс увидел Кристофа. Тот поздоровался и продолжал:
– Опоздавшим хороших мест не осталось. Но я нашел свободную скамейку на корме на нижней палубе. Пойдемте.
Они сели на скамеечку на корме кораблика. Некоторое время вся компания хранила молчание, словно привыкая к шуму воды в кильватере пароходика и крикам чаек кружащих над озером.
– Как хорошо, что погода в Цюрихе, наконец, наладилась, – прервав молчание, сказала девушка. – Эти непрекращающиеся дожди наводят на меня депрессию. А солнышко это ведь так здорово! Вообще, я очень люблю весну, и когда все цветет. А зимой, особенно перед Рождеством, когда становится все темнее, и дождь льет почти каждый день, это все действует так угнетающее. Ненавижу эту темноту и слякоть,
– В зиме тоже есть свои плюсы, – попытался поспорить профессор, – Лыжи, снег, сверкающий на солнце. Все не так уж и плохо – не будьте так негативны. Вы еще так молоды, чтобы истязать себя такими серыми мыслями.
– Я постараюсь, но я люблю лето и ничего не могу с собой поделать. Кстати, Кристоф, все забываю спросить – как та находка, Ну та самая деревянная шкатулка, что вы с Максом нашли в церкви в Обвальдене, помнишь?
– Чувствую профессиональный репортерский интерес, – Кристоф хитро посмотрел на девушку.
– Ну-ну, господин профессор, не зазнавайтесь. Мы все равно выкопаем всю правду, куда бы вы ни прятали ее, – она пригрозила пальчиком, – Лучше рассказывайте сами.
– Макс, в средние века она была бы полезна в инквизиции, – укоризненно сказал профессор.
– Ее бы туда не взяли, женщины там были не в почете, – отозвался молодой человек.