— Ура-а-а! — вдруг прокатилось по толпе.
— Пока эти острова остаются частью Советской России, — я говорю "пока", потому что Советское правительство дарит их дружественному народу Персии, — так вот, пока они остаются частью Советской России, мы провозгласим здесь временную Ашурадинскую республику! — Коломийцев развернул красный флаг. — Под этим флагом я пересек Каспийское море. Так пусть он развевается теперь у вас, на самой южной точке Советской России! Ура, товарищи!
И снова "Ура!" прокатилось по площади.
С мачты спустили трехцветный андреевский флаг, подняли красный.
Предложение Коломийцева провозгласить временную Ашурадинскую республику пришлось по душе всем: и бывшим руководителям Муганской республики, и начальнику морской станции Кушнаренко. Конечно, все они понимали, что громкое название "республика" чисто символично. В самом деле, какая это республика, сфера действия которой ограничивается тремя небольшими островами с одним-единственным поселком, бывшей военно-морской станцией и разрушенной крепостью? Но все верно поняли намерение Коломийцева, что он хочет сплотить защитников Советской власти в жизнеспособный коллектив, сохранить его для грядущих сражений, и потому тут же, на площади, в присутствии всех жителей небольшого поселка избрали временный Реввоенсовет под председательством Коломийцева, распределили обязанности между ленкоранцами и ашурадинцами.
К вечеру из Ленкорани прибыли баркас "Кура" и шхуна "Святая Нина", на следующий день — пять рыбниц.
Коломийцева очень беспокоила судьба остальных семи лодок. И он принял смелое решение: завладеть в Бендер-Гязе каким-нибудь пароходом и выйти в море на поиски. Он спросил Кушнаренко, что в Бендер-Гязе, какие там стоят войска, есть ли англичане?
— Англичан нет, — отвечал Кушнаренко. — Они в Энзели, иногда наведываются. Помимо персидских пограничников и ажанов стоит казачья сотня есаула Залесского.
— Ва, русские казаки в Персии? — поразился Канделаки.
— Это персидские "казаки", — усмехнулся Коломийцев. — По просьбе шахского правительства царская Россия еще в прошлом веке создала здесь карательную дивизию по образцу и подобию наших казачьих. Персов и курдов вырядили в казачью форму, русские офицеры-инструкторы обучили их казачьим навыкам. Весь командный состав дивизии — русские. Они на службе у шахского правительства…
В тот же вечер "Перебойня" причалила к дебаркадеру, у которого стоял почтово-пассажирский пароход "Ван". Шла посадка пассажиров. Коломийцев, Сухорукин, Канделаки и двое матросов поднялись на борт, вошли в каюту капитана. Сухорукин стал у дверей с парабеллумом в руке.
— Капитан, нам нужен пароход! — без предисловий заявил Коломийцев.
— То есть как это "нужен пароход"? — опешил капитан. — Кто вы такие?
— Мы — большевики из Ленкорани. Наши товарищи целую неделю скитаются на лодках по морю без провизии и воды. Их надо собрать и прибуксировать на Ашур-Адо.
— Какое мне дело до ваших товарищей? У меня пассажиры, четыреста человек. Паломники, возвращаются из святых мест.
— Паломники подождут, — сказал Канделаки. — Пусть помолятся пока, и за нас тоже. А там люди могут погибнуть.
— Не могу, не могу, у меня рейс, — упрямо отвечал капитан.
— В таком случае мы реквизируем пароход, — спокойно предупредил Коломийцев.
— То есть как это "реквизируем"? — округлил глаза капитан. — По какому праву? Предъявите ордер!
Коломийцев постучал по деревянной кобуре маузера:
— Вот мой ордер! Если не подчинитесь приказу, я буду вынужден арестовать вас. — Коломийцев подал знак, и Сухорукин направился к капитану, но тот замахал руками:
— Хорошо, хорошо, я сейчас распоряжусь! — Сторонясь Коломийцева, он вышел из каюты.
Прошло минут пятнадцать, а капитан не возвращался. Послали Сухорукина узнать, в чем дело. Тот быстро вернулся:
— Капитан сбежал, как крыса с корабля!
— Помчался к Залесскому. Надо спешить!
Все вышли из каюты. Нашли старпома, он объявил в мегафон об отмене рейса по техническим причинам и попросил паломников покинуть пароход. Пассажиры заволновались, грозились, ругались, но все же спустились на дебаркадер.
"Ван" с потушенными огнями вышел из залива, ведя на буксире "Перебойню".
Вскоре на дебаркадер прибыл Залесский с казаками, принялся допрашивать возмущенных пассажиров о людях, угнавших пароход.
Вернувшись в Бендер-Гяз, он приказал выставить вдоль всего берега казаков с пулеметами и послал подробное донесение в Карасу, своему начальнику, командиру второго полка казачьей дивизии полковнику Филиппову о том, что на Ашур-Аде из Ленкорани прибыли красноармейские части во главе с большевистскими комиссарами.