В Петровске на пристани арестованных окружили казаки с шашками наголо и повели на окраину города в тюрьму. Тюремщики, вталкивая их в камеры, отбирали последнее, что осталось после англичан: сапоги, гимнастерки, шаровары, даже исподнее.
— Это казенное. Тебе оно уже ни к чему.
Порт-Петровская контрразведка занимала второй этаж бывшей гостиницы "Гуниб". В первый же день сюда на допрос привели Ломакина. Он наотрез отказался отвечать на вопросы. Тогда его избили до потери сознания, вернули в тюрьму и бросили в железную клетку в рост человека, стоявшую у входа в камеру кандальников. В эту клетку запирали приговоренных к расстрелу. Утром казачий караул вывел Ломакина за тюремную ограду и приказал рыть могилу.
Позже в клетке смертников, ожидая расстрела, сидели и Сухорукин, и председатель Ревтрибунала Карлюк, и старший следователь трибунала Садовников, и многие, многие другие ленкоранцы — имена всех не перечесть, слишком велик печальный список.
Случайно избежал расстрела Яков Горбунов. В день падения Привольного ему удалось уйти от преследователей. Он укрылся в соседнем азербайджанском селе у своего друга лодочника Сардара. Но, стосковавшись по семье, тайком пробрался в Привольное. Утром, когда собрался уходить, его выследили, схватили и отправили в ленкоранскую тюрьму. Оттуда переправили в Баку, а из Баку — в Порт-Петровск.
Долго сидел Горбунов в холодной камере петровской тюрьмы в одной компании с уголовниками, среди нагих людей: прежде чем отвести кого-то на допрос, тюремщики предусмотрительно отбирали кальсоны: "Потом кровь не отстираешь".
Незадолго до падения Петровска Горбунова в числе трехсот арестованных деникинцы погрузили в трюм парохода и перевезли к пустынному берегу Закаспия. Начался беспримерный "поход смертников". Люди шли по горячим, зубчатым барханам, сходили с ума от жажды, замертво падали от палящего зноя. Мало кто из них добрел до спасительных становищ туркменов, где имелся колодец…
Взяв в плен все мужское население Ашур-Аде, англичане поняли, что Коломийцев и многие другие комиссары ушли у них из-под носа. Это не на шутку встревожило их. Зная крутой нрав Норриса, они не ждали ничего хорошего и послали в погоню за катерами, баркасами и рыбницами "Биби-Эйбат", подняли в небо гидроплан. Но вскоре начался шторм и "Биби-Эйбат" поспешил обратно, укрылся в тихом астрабадском заливе.
А баркасам и лодкам, застигнутым штормом в открытом море, негде было укрыться. Надо же, благополучно вырваться из-под огня английских кораблей — и оказаться во власти разбушевавшейся стихии. Восемь долгих дней и ночей ураганный ветер гнал по небу черные тучи, вздымал огромные валы, и они с грохотом обрушивались на рыбницы, кружили, переворачивали, разносили в щепы, подхватывали людей, увлекая в кипящую пучину.
Только несколько катеров и рыбниц выдержали схватку с дикой яростью Каспия.
И что удивительно, одной из уцелевших была утлая лодка группы Лидака. Обессилев, отрешась от бесполезной борьбы и надежд на спасение, люди ждали своей гибели, привязались веревками к лодке, чтобы погибнуть вместе. И когда лодка закачалась, как детская люлька, на успокоившейся воде, люди, пережившие страх смерти, долго не в силах были пошевелиться.
Через несколько дней лодка уткнулась в песчаный берег Закаспия. Лидак со своими спутниками пошли по пустыне в сторону Кызыл-Арвата…
Лодка Бойцова добралась до Красноводска. Здесь люди рассредоточились, многие пошли на соединение с наступавшими частями Красной Армии.
Катер "Кура" с группой Наумова проходил форт Александровский, когда на его пути появилось белогвардейское судно. Оно взяло катер на буксир и привело его в Красноводск, где красноармейцев тут же посадили в тюрьму. Их пытали, избивали, требуя признаться, кто они, откуда и куда шли, но, ничего не добившись, всех расстреляли…
…Рыбница с работниками муганской милиции во главе с Иваном Сурниным успела уйти далеко в море от острова Ашур-Аде, как вдруг в небе показался гидросамолет, посланный белогвардейцами на поиски бежавших красноармейцев.
— Быстро! Прячьтесь! — приказал Сурнин.
Беглецы шмыгнули кто в трюм, кто под брезент.
Гидроплан на бреющем полете пронесся над лодкой, развернулся и стал кружить над ней. Пилот увидел на палубе только старого рыбака и молодую женщину, которая радостно помахала ему. Пилот лёг на обратный курс.
На подходе к Красноводскому заливу рыбницу застиг шторм. Восемь суток лодку швыряло по волнам, сносило в открытое море, заливало водой. Пробовали бросить якоря, но ураган легко оборвал цепи и, как спичку, переломил мачту.