«И этот с ними вернулся, — неприязненно посмотрел Мамедхан на Сухорукина. — Ох, и хитер этот сельский учитель!»
В самом деле, когда в Баку после мятежа к власти пришел большевистский Совнарком, в Ленкорани избрали новый исполком во главе с ним, эсером Сухорукиным. Потом в Баку власть захватила меньшевистско-эсеровская Диктатура Центрокаспия, а здесь образовалась военная Диктатура пяти во главе с этим старым петухом Ильяшевичем и выскочкой Сухорукиным. Теперь в Баку правит мусават, а здесь — Муганская краевая управа во главе с теми же Ильяшевичем и Сухорукиным. «Да, верно говорят мусульмане: где плов, он тут как тут!» — подумал Мамедхаи, перевел взгляд на взопревшего от чая Ильяшевича и поднялся:
— Мистер Ролсон, как лидер местных мусаватистов, я повторяю: мусульмане не только не признают Муганскую краевую управу, но и протестуют против ее существования.
Ролсон понимающе кивнул, не вынимая трубки изо рта.
Ильяшевич повернулся в кресле в сторону Алексеева:
— Хэ! Они протестуют!
Вздернутая бородка-клинышек Алексеева, богатейшего купца Мугани, члена краевой управы, затряслась от смеха.
— Позвольте, Мамедхан! — начал было Ильяшевич, но Мамедхан перебил его:
— Нет, это вы позвольте, господин полковник! — и обратился к Ролсону: — Вместо того чтобы охранять границу, царские офицеры вместе с этими вот, — он ткнул пальцем в сторону Алексеева, — купцами и вот этими, — Мамедхан презрительно посмотрел на Сухорукина, — комиссарами образовали в нашем уезде Муганскую республику! Провозгласили ее неотъемлемой частью России! Слушай, какая республика? — развел руками Мамедхан, переводя взгляд с одного на другого. — При чем тут Россия? Разве вы не знаете, что Ленкоранский уезд, включая Мугань, является неотъемлемой частью Азербайджана?
— Смею заметить, Мамедхан, — откашлявшись, вставил Сухорукин, — Азербайджан — тоже часть территории России!
— Был, господин Сухорукин! Был! А теперь Азербайджан — независимая… — Мамедхан запнулся, посмотрел на полковника Ролсона. Тот слегка кивнул. И Мамедхан продолжал: — Независимая, суверенная республика! А вы, господа муганцы, отвергаете мусаватский парламент, отказываетесь признать власть Азербайджанского правительства! — Мамедхан двумя руками резко откинул полы черкески и опустился в кресло.
Ролсон повернулся в сторону Ильяшевича, и тот прочел в его глазах вопрос: «В самом деле, господа, почему бы вам не признать правительство Азербайджана?»
Ильяшевич нахмурился и буркнул в пышные седые усы:
— Мы признаем только центральную российскую власть!
— Власть совдепии? — вскочил Мамедхан. — Или в России есть другая центральная власть?
— Будет, батенька, будет! — не растерялся Ильяшевич. — Не позднее этого лета генерал Деникин возьмет Москву и покончит с совдепией.
Трубка во рту Ролсона словно закивала.
— Да услышит аллах из ваших уст, полковник. Как говорят мусульмане, о чем мечтает слепой? Иметь два глаза: один косой, один прямой. Но Азербайджан Деникину не видать. Азербайджан останется дружественной России независимой республикой. Генерал Томсон сам сказал об этом председателю правительства Фаталихану Хойскому. — Мамедхан выжидательно посмотрел на полковника Ролсона. Тот кивнул и принялся набивать трубку.
— Ну и пусть остается, — задергал бородкой Алексеев. — Мы не против. А что касается Мугани, то и она останется автономной республикой, независимой от Азербайджана, неразрывной частью единой и неделимой России.
— На земле Азербайджана — независимой от Азербайджана? Это как же получается?
— А вот так и получается. Так решил наш съезд муганского зажиточного крестьянства. Таково волеизъявление народа.
Ролсон кивнул.
— Слушай, какого народа? Наш мусульманский народ…
— Я говорю о русских людях Мугани! — перебил его Алексеев.
— О каких русских людях? Слушай, Алексеев, ты забыл, кто твои предки и как они сюда попали? — Мамедхан зло посмотрел на маленького человека в черном сюртуке; тугой стоячий воротник упирался в его жилистую шею.
Лицо Алексеева пошло багровыми пятнами. Его предки, зажиточные рязанские мужики, были молоканами — пили молоко в постные дни. За это церковь предала их анафеме. Вместе о сотнями семей других сектантов — баптистов и субботников — их изгнали из родных мест, насильственно переселили в Муганскую степь. Переселенцы создали на Мугани и мостами на Ленкоранской низменности русские поселения: Пришиб, Привольное, Новоголовку, Николаевну, Андреевну и другие. Им удалось разбогатеть — купцы Алексеев, Аникеев, Николаев торговали хлебом по всему Закавказью, вывозили его в Персию.