"Фуражка подписана?"
"Так точно, подписана, ваше высокопревосходительство!"
"Покажи".
Ну, Сидоров снял фуражку и показал внутреннюю сторону околыша. Все верно, фамилия чернильным карандашом выведена и от пота расплылась. Вирен не отстает:
"А клапан подписан?"
"Так точно, подписан, ваше…"
"Покажи!"
Представляешь, прямо на улице, при девчонке! Сидоров побледнел, а ослушаться приказа не смеет. Делать нечего, тут же расстегнул боковые застежки, опустил шуганы, показал клапан. Девушка покраснела и отвернулась, а госпожа, сидевшая в карете, смеялась…
— Посмеяться они любили, — кивнул Ульянцев.
Но прошлое вспоминали только поначалу. Ульянцева больше интересовало положение на Мугани.
Проснувшись на заре, Мария застала мужчин на том же месте за столом: муж горячо доказывал что-то, а Ульянцев молча и сосредоточенно слушал. Она быстро пожарила картошки, согрела чаю.
— Только не взыщи, Тимоша, сахару ни кусочка…
— Не беда, — мягко улыбнулся Ульянцев и высыпал на стол горсть коричневых и желтых отполированных до блеска речных камешков. — Пейте с конфетами.
Сергей, подсевший к столу, поразился, увидев, как Ульянцев кинул в рот камешек и, перебрасывая его во рту, как монпансье, стал пить чай, причмокивая и покачивая головой от наслаждения. Сергей засмеялся и последовал его примеру: в самом деле, чай казался подслащенным!..
…Ульянцев вернулся к письменному столу, перечитал письмо: "Здравствуй, дорогая любовь моя Танюша. Минула неделя, как приехал в Ленкорань…" Каждый вечер, едва схлынет дневная суматоха, Ульянцев писал Тане письма, как обещал, но отправить их не мог. Скорее всего, эти письма были для него как бы подведением итогов минувшего дня: что увидел, узнал, сделал.
За неделю знакомства с делами перед Ульянцевым вырисовалась неутешительная картина.
Внешне вроде все обстояло хорошо: власть взяли, десятка три ярых деникинцев посадили в тюрьму, создали советские органы управления, назначили на руководящие посты опытных партийных и военных работников, присланных Бакинским бюро Кавкрайкома.
Но на поверку выходило, что многие офицеры-деникинцы оставались на свободе: спороли погоны, притаились, выжидают; в учреждениях сидят тихие саботажники, спекулянты безбожно взвинчивают цены — жизнь вздорожала в сто раз! Нет еще суда для борьбы с ними. Крайисполком наложил контрибуцию в размере восьми миллионов рублей на помещиков и кулаков, крупных торговцев и богатых крестьян. Отказавшихся от уплаты ЧК арестовала.
Но лучше не стало, и ЧК арестовала около шестидесяти мелких торговцев, конфисковала их деньги, мануфактуру, бакалейные товары. Стало совсем худо…
А главное, нет единой крепкой Красной Армии, не хватает обмундирования и боеприпасов. Некоторые красноармейцы выбросили вконец завшивленные гимнастерки, и для них сшили рубахи и шаровары из мешковины. Многие ходили босиком. Мальчишки за пайку хлеба собирали гильзы, из которых в мастерской ремесленного училища делали патроны.
За месяц своего пребывания на посту главнокомандующего полковник Ильяшевич палец о палец не ударил для укрепления муганской Красной Армии. Разве что назначил на командные посты близких ему офицеров.
Ульянцев уже поднимал вопрос о смещении Ильяшевнча. Его поддержали Ломакин, Агаев, Ахундов, Беккер. Но многие муганцы и некоторые военные работники из присланных еще Бакинским совнаркомом, в том числе Кропотов и, как это ни странно, Морсин, возражали:
— Мы восстановим против себя все муганское крестьянство.
На чем держалась популярность Ильяшевича? Может быть, на том, что он как бы стоял вне политики? Но это не так: Ильяшевич поддерживал в свое время связь и с Деникиным, и с Бичераховым, и с Денстервилем. В Кавказском краевом комитете Ульянцеву дали копию попавшего в их руки донесения генерала Денстервиля, в котором он откровенно писал:
"…Депутация вручила мне письмо от одного русского офицера, который был выбран ленкоранцами для руководства их военными операциями… который действовал там на манер самодержавного правителя… Они привезли с собой груз муки и других товаров в подарок нашим войскам… В ответ на их предложение я послал небольшой отряд офицеров и солдат к ним в Ленкорань для ознакомления с местным положением вещей… Было совершенно необходимо сделать этот дружественный шаг: войска этих колоний могли бы нам быть весьма полезны для чисто практических целей, к тому же в продовольствии мы очень нуждались ввиду голода в Баку…" Да, муганское крестьянство боготворило Ильяшевича, своего избавителя от мусаватистов, а он готовил им роль колониальных рабов англичан!..