Впрочем, это последнее качество было, видно, фамильным для всех тамбовских Лодыгиных, судя по дошедшим до нас документам. Но вот что отличительно: не замечалось в них склонности к изобретательству, к занятиям физикой и химией, а жили они обычной жизнью средних помещиков в деревеньках Тамбовской губернии, отдаленной от старой столицы России — Москвы неделей конного пути, а по хорошей дороге — четырьмя днями.
Лодыгины тамбовские вели свою малую скромную родословную от неприметного Василия, у которого было четыре сына: Яков, Артемий, Иван да Гаврила. Артемий — тот самый, что был воеводой Воронежа, а Гаврила — в Перми, Галиче. От Гаврилы остались два сына — бездетный Кондратий да Увар, от которого родились Иван да Матвей. У Матвея — Андрей, у Андрея — Иван, у Ивана — Николай. Прапорщик Наваринского полка Николай Лодыгин — прадед изобретателя. Потом идет еще один Иван — майор, дед. И наконец, снова Николай — поручик, отец. Невелики чины, да ведь служили в те времена, до «вольностей» Екатерины II, «за честь», как говорили, а не за чин: жалованье офицеров было скромное. Потому кормились в армии со своего имения, откуда присылалась сумма денег, смотря по достатку. Поскольку капиталов службой не наживешь, то приобретенное предками с каждым поколением скудело. (Иногда служба уносила все имение — на покрытие карточных долгов, кутежи и амуры.) Но Лодыгины, начиная с прадеда Николая, на службе не задерживаются — рано уходят в отставку. Прадед — в 20 лет и постоянно живет в сельце Никольском Липецкого уезда, судя по документам, никуда не выезжая. Какая-то тайна окутывает личность прадеда.
Внешности прапорщик Николай Лодыгин был примечательной: русоголовый, с карими глазами на белокожем лице, нос прямой, росту среднего — 2 аршина 6 вершков, то есть 169 сантиметров, а лет ему от роду 20. Эти приметы указаны в своеобразном паспорте екатерининского времени — подорожной. Выдана она ему 10 августа (по старому стилю) 1767 года, когда он «поездом» отправлялся из Петербурга в Дмитров. А родовое имение числилось за ним одно — сельцо Ермолино в Дмитровском уезде Московской губернии, — еще из рук, должно быть, Ивана IV полученное его предками.
Подорожные начинались магическими для станционных смотрителей словами: «…по указу ее величества государыни императрицы Екатерины Алексеевны…»
Цель подорожной в том, чтобы сержанта Наваринского полка, накануне отставки получившего чин прапорщика, надлежащим образом признавали и «почитали по дороге и на дому» да лошадей давали не мешкая.
«Оному прапорщику Лодыгину при следовании в в сельцо чинить везде свободный проезд и там, где жить будет, за службу его показывать всякое благодеяние». Обычны для того времени и заключительные строчки подорожной: «напротив чего ему, Лодыгину, отнюдь по озлоблению шкоду не чинить и содержать себя опрятно».
Но вряд ли сомневались в нем давшие подорожную. В патенте на звание прапорщика есть и слова, характеризующие его весьма положительно: «Должность исправлял добропорядочно, штрафа ни за что никогда не брал» (то бишь не получал, служил безупречно). К тому же получение нового чина — прапорщика объяснялось тут же: «За оказанные к службе нашей ревности и прилежности» (что, впрочем, было стандартной формулой пожалования в чин). Отставку же «свежеиспеченный» офицер испросил, указывая ее причину — «болезни и слабость здоровья».
В этом втором документе — патенте на звание прапорщика, заверенном генералом князем Федором Щербатовым, в адрес прапорщика следуют обычные предостережения: «И мы надеемся, что он в пожалованном нами чине верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму офицеру надлежит».
Всего в 20 лет, когда дворяне только начинали свое восхождение по служебной лестнице, что, кстати, весьма облегчилось именно после вступления на престол Екатерины — с 1762 года, сержанта, участника трех походов (в документах не указано каких), вдруг увольняют со службы, одновременно повышая в чине, и отправляют подальше от двора.
Истинные причины столь ранней отставки вряд ли можно установить — компрометирующие документы «надлежат уничтожению». При дворах государей, и особенно при дворе Екатерины II, взлетевшей на русский престол на руках гвардейцев, нераскрытых тайн предостаточно.
Прапорщик Лодыгин, несмотря на «слабость здоровья», прожил долгую жизнь — в 1810–1811 годах увидел своего внука, названного Николаем в его честь (отца изобретателя).
Все долгое царствование Екатерины прожил в глуши, из своего тамбовского далека наблюдая за победами Румянцева, Ушакова, Суворова.