Такие вопросы невольно родятся по прочтении письма из Лиона. Потом, поговоривши об этом интересном казусе, пожалуй, все и совсем о нем забудут, как, впрочем, всегда у нас.
Я имею возможность поведать вам и читателям «об интересном новом русском молодом изобретателе», как называет его корреспондент «Голоса».
Отправившийся во Францию изобретатель вовсе не студент математического факультета, а простой рабочий Тульского оружейного завода, воспитывавшийся в кадетском корпусе и выпущенный оттуда в юнкера русской армии.
Фамилия его — Ладыгин[1]. Занимаясь действительно с самой школьной скамьи математическими науками и, следовательно, имея сильное призвание работать на более обширном и лучшем поприще, чем юнкерство, он, разумеется, скоро оставил военную форму.
Недостаток в средствах к жизни скоро заставил его обратиться к физическому труду, и г. Ладыгин поступил на завод и работал в Туле по кузнечной части.
Среди такой работы из-за куска хлеба он не переставал заниматься тем, что его постоянно занимало, — математикой и прикладными к ней науками.
Плодом этих занятий у него явилось изобретение машины, в которой электричество вошло двигателем в применении к воздухоплаванию.
Какого рода эта машина, какие основания ея, принятые изобретателем, об этом я не могу вполне сказать, да и не вправе говорить. Скажу только, что изобретенная Ладыгиным машина дает возможность подниматься от Земли с грузом 2000 пудов и двигаться по воздуху по всем направлениям — по желанию.
Насколько оправдывает свое назначение эта машина, так же судить не могу; могу только привести рассмотренные одним петербургским профессором здешнего Технологического института план машины и математические вычисления, на каких она основана, которые были вполне подтверждены в их основательности и верности в теории, следственно, вопрос сводится к тому, насколько практика препятствует осуществлению идеи. Вот за этим-то осуществлением своей идеи и поехал наш изобретатель во Францию.
Он молодой еще человек. Я слышал от него самого, что он обращался со своим открытием здесь, в Петербурге, в одно ведомство, но ученый комитет этого ведомства назначал ему три раза сроки, в которые ему обещали рассмотреть его открытие, каждый раз откладывая рассмотрение на будущее. Кто после этого скажет, что г. Ладыгин поступил нерасчетливо и опрометчиво, отправившись во Францию?
Может быть, он ошибается в самой возможности осуществления своей идеи? Но кто же не ошибается, да притом он только того и хочет, чтобы ему было доказано, ошибается он или нет, напрасно ли он увлечен или нет».
Надо надеяться, прочитали эту статью и в канцелярии военного министра России, «генерал-адъютанта, генерала от инфантерии и кавалера Милютина», на имя которого 10 сентября 1870 года «Александр Николаев сын Лодыгин» отправил прошение о рассмотрении его проекта: «Опыты, произведенные комиссиею над применением воздушных шаров к военному делу, дают мне смелость обратиться к Вашему превосходительству с просьбою обратить Ваше внимание на изобретенный мною электролет (выделено Лодыгиным) — воздухоплавательную машину, которая может двигаться свободно на различных высотах и в различных направлениях и, служа средством перевозки груза и людей, может удовлетворить в то же время специально военным требованиям, как оружие наступательное и оборонительное, так как, поднявшись на желаемую высоту, можно не только безопасно следить за действиями неприятеля, но и уничтожить его боевой и провиантский обозы, бросая сверху разрывные и зажигательные снаряды, и таким образом без напрасной траты людей обезоружить неприятеля…»
В коротком прошении, за тридцать лет до первых полетов самолетов, перечислены многие его будущие применения: перевозка людей и грузов — в мирное время, бомбометание — в военное, а в последних строчках видно стремление изобретателя без напрасной траты людей «обезоружить неприятеля».
Лодыгин просил «о назначении комиссии для рассмотрения его теории» и о том, чтобы даны были «средства для устройства пробной машины».
Но русское министерство не вызывало изобретателя даже для более подробного расспроса о его проекте и знакомства с его «теорией» воздухоплавания.
Как выяснилось позже, он, не имея средств для постройки летательного аппарата, употребил время ожидания на то, чтобы разработать электрические лампы, нужные для полета ночью, и даже сумел провести первые опыты с ними.