Худой как шпага мужчина в белой одежде слез с мотолета и подошел к Логану.
– Вставай.
Логан поднялся. Перед ним был сам Рутаго – король цыган, летающих на мотолетах. Шестнадцатилетний, красивый, мускулистый, с бородой и золотыми кудрями.
– Твой цветок мигает, – сказал Рутаго с улыбкой, показывая остальным на ладонь Логана.
К ним подошла Бледнолицая и посмотрела на охотника рысьими глазами.
– Сделаем Последний День песочного человека диким!
Цыган было четырнадцать: семеро мужчин и семеро женщин. Младшему – пятнадцать, старшему – семнадцать. Женщины носили атлас, парчу и золотые мониста. Они нарядно блестели, волосы роскошно уложены в форме звезды; у всех – опаловые ногти с лазурными полосками. Тщательно вымытые и душистые, они пахли персиками. Бледнолицая не пользовалась макияжем, лишь глаза подвела черным, но и так она была прекрасна.
Мужчины красовались в коже шевро[2] и бархатных сапогах с манжетами и носили филигранные серебряные и платиновые украшения, начищенные и смазанные маслом.
Две цыганки вышли вперед, удерживая Джессику.
– У нас тут еще гости, – сказала одна. – Беглянка.
Логан сделал было шаг в сторону Джессики, но вспомнил, что все еще стоит, окруженный мотолетами: одно неверное движение, и его поджарят выхлопными зарядами. Это совсем не те мотолеты, на которых он катался в детстве, а быстрые и смертоносные машины; выхлопы из хромированных реактивных отсеков могли испепелить человека в мгновение ока.
Рутаго, похоже, нравилось происходящее. Он махнул рукой в драгоценных украшениях:
– Давайте прокатим их, только сначала свяжите.
Трое цыган вышли в круг и связали Логану руки, затем подвели к мотолету Рутаго, усадили в седло и связали под ним ноги.
Кожаная рукоятка мотолета короля цыган была богато украшена бриллиантами, изумрудами, сапфирами и рубинами, а седло усыпал жемчуг.
Джессику привязали к машине Бледнолицей.
– Вперед, наездники!
Цыгане взлетели. Пистолет Логана так и остался лежать в траве.
Жаркое полуденное солнце медленно ползло по небу Дакоты, прогревая воздух. Дедвуд был окутан пылью и тишиной призрачного города. Краска на приземистых зданиях вдоль главной улицы давно облупилась, старые доски криво торчали из красной земли.
В тени крыльца салуна под названием «Большая собака», лениво подпирая сапогом перила, сидел мужчина. Он поднял глаза и воскликнул:
– Наездники!
Затем принялся всматриваться в покрытую пылью улицу.
Цыгане промчались мимо наблюдательного пункта на окраине Дедвуда и остановились возле «Большой собаки». Они отвязали своих пленников и повели их внутрь роскошно обставленного салуна, мимо бархатных кушеток, стульев из слоновой кости, столов с зеленым сукном, изысканных ламп из жемчужных раковин, мимо гобеленов и украшений из бусин. Длинный бар из красного дерева был отполирован до блеска. Над баром висела яркая картина маслом: обнаженная девушка с застенчивой улыбкой.
Логана и Джессику загнали в какую-то комнату, не развязав рук. Рутаго вошел следом с тяжелой седельной сумкой на плече. Он небрежно бросил ее к своим ногам, и оттуда вывалилась добыча – вещи, отобранные во время налета: мелкий жемчуг, украшения из граната, топаза и аметиста, подвески, драгоценные камни. С видом ценителя Рутаго поднял крошечный кроваво-красный рубин. Подул на него, протер о покрытое шелком бедро, пока трение от граненой поверхности не создало статическое электричество.
– Дивный рубин. Взял его у торговца.
Он подошел к Логану. Сдвинув драгоценный камень с перстня, Рутаго поднес его к носу охотника. Логан осторожно понюхал и тут же стал задыхаться. Гемодрон! Горький запах ритуального цыганского яда заполнил ноздри. Достаточно одного глотка, и если жертва не получит противоядие, она будет медленно умирать, поскольку яд уничтожает гемоглобин. Страшные мучения могут длиться несколько часов. Логан инстинктивно сжал зубы.
Рутаго улыбнулся, сонно моргнув, и отвернулся от охотника. Он подошел к Джессике. Две женщины схватили ее за локти, Рутаго ловко открыл ей рот и залил яд. Девушка закашлялась и, задыхаясь, схватилась за грудь.
Логан бросился на Рутаго, но цыган одним ударом сбил его с ног.
– Песочный человек должен слушаться, или беглянка умрет, – сказал Рутаго. – Противоядие надо заработать.
Одна из женщин подошла к Логану с аптечкой.
– Повернись, – приказала она. Он повиновался.
Женщина разрезала веревку на его запястьях. Затем стащила с него рубашку, обнажив раны на спине. Специальным приспособлением цыганка провела по порезам, на них образовался слой розовой синтетической кожи, и раны тут же затянулись. Остальные повреждения обработали точно таким же образом. Вторая цыганка занялась ранами Джессики. Логану выдали чистую белую рубашку и ботинки – весьма кстати, учитывая, что охотник сбил себе все ноги, передвигаясь босиком.