— Я чувствую искушение, — пробормотал Ян. Задумавшись, он так и не притронулся к принесённому ему чаю. Когда Юлиан пришёл, чтобы забрать чашку, он удивлённо взглянул на адмирала, но что-то, витающее в воздухе, не позволило ему спросить, что случилось.
Хотя ухудшение политической ситуации в Империи, похоже, получило некоторую отсрочку из-за быстрого возникновения связки Лихтенладе-Лоэнграмм, не было ни малейшей возможности перехода из сложившегося положения в период стабильности. Лагерь Брауншвейга и Литтенхайма собирался поднять вооружённое восстание, точнее, забиться в угол, а уже оттуда попытаться начать наступление на столицу. Гражданская война скоро разразится и разделит Империю.
И, когда это произойдёт, Ян мог бы придумать план и вмешаться — например, объединиться с Брауншвейгом и победить Лоэнграмма, взяв его в клещи, а потом одним ударом уничтожить и самого Брауншвейга. В таком случае Галактической Империи пришёл бы конец.
Или можно было помочь Брауншвейгу советами, чтобы тот сам смог на равных сражаться с Лоэнграммом, и, когда обе стороны истощат силы до предела, обрушиться на них и прикончить обоих. Яну были отвратительны такие мысли, ведь в глубине души он не хотел быть военным, но ничего не мог с собой поделать и гордился придуманными им стратегиями. Это он и имел в виду, когда пробормотал, что чувствует искушение.
Если бы он был диктатором, то так бы и поступил. Но что он мог сделать, будучи солдатом демократического государства? Это накладывало большие ограничения. Чтобы преодолеть их, ему придётся самому уподобиться Рудольфу.
Когда Юлиан заварил новый чай взамен остывшего и поставил чашку на стол, Ян наконец заметил его.
— О, спасибо.
— Вас что-то беспокоит?
Когда ему задали прямой вопрос, на лице самого молодого адмирала Союза появилось мальчишеское смущение.
— Эм… Это не то, о чём можно рассказать другим. Я имею в виду… Честно говоря, когда люди думают о победе, то нет предела тому, как низко они могут пасть.
Не совсем понимая, что пытается сказать его опекун, Юлиан молча ждал продолжения.
— А, кстати, — сменил тему Ян. — Я слышал, Шёнкопф учит тебя стрелять. И как, получается?
— По словам бригадного генерала, у меня врождённый талант.
— О, рад это слышать.
— Но, командующий, вы никогда не практикуетесь в стрельбе. Это вообще нормально?
— Ну, у меня к этому делу таланта нет, — рассмеялся Ян. — Да и усилий не прилагаю, так что я, наверное, сейчас худший стрелок в армии.
— И как, в таком случае, вы собираетесь защищать себя?
— Сражение, в котором старший офицер вынужден взять в руки оружие, уже проиграно. Так что я стараюсь не доводить дело до такой ситуации.
— Понятно. Тогда я буду защищать вас.
— Полагаюсь на тебя, — сказал, улыбнувшись, Ян и взял чашку с чаем.
Глядя на молодого адмирала, Юлиан подумал:
«Он на пятнадцать лет старше меня. Смогу ли я за следующие пятнадцать лет достичь его уровня?»
Мальчик чувствовал, что это расстояние слишком велико.
Галактика вращалась, неся с собой бесчисленные стремления, надежды и убеждения.
Это был 796 год Космической эры, 487 по Имперскому календарю, и ни маркиз Райнхард фон Лоэнграмм, ни Ян Вэнли не могли предвидеть, что ждёт их впереди.
КОНЕЦ 1 ТОМА.
