— Но они могут затаить обиду.
Райнхард посмотрел на своего адъютанта и тихо, но весело рассмеялся.
— Ты слишком много волнуешься! Не обращай на них внимания! Пусть они ворчат, если хотят, но завтра всё изменится. Этот дурак Штааден получит свой «успешный прецедент» и наконец заткнётся, — адмирал поднялся и приглашающе махнул своему адъютанту. — Давай выпьем за победу, Кирхайс! У меня есть прекрасное вино четыреста десятого года. Будешь?
— Разумеется.
— Тогда идём. И, кстати, Кирхайс…
— Да, ваше превосходительство?
— Опять ты с этим «ваше превосходительство». Когда мы одни, не обязательно меня так называть. Я ведь уже говорил тебе.
— Я понимаю, просто тренируюсь, чтобы не ошибиться при посторонних.
— Раз понимаешь, то и не говори! Тем более, что когда мы вернёмся на Один, ты и сам станешь «превосходительством». И не смотри так. Тебя повысят по крайней мере до коммодора. Это нужно отпраздновать!
Проинструктировав напоследок командира корабля, капитана второго ранга Ройшнера, Райнхард двинулся в офицерскую гостиную. Кирхайс шёл за ним, обдумывая слова адмирала. Вернуться после боя и получить звание коммодора… Похоже, молодой адмирал даже не задумывался о возможности поражения. Любой другой принял бы это за гордыню, но Кирхайс понимал, что никому, кроме него, Райнхард не оказал бы такого доверия.
Кирхайсу неожиданно пришло в голову, что они знакомы уже десять лет. Встреча с Райнхардом и его сестрой Аннерозе стала поворотной точкой в его жизни.
Отец Зигфрида Кирхайса был скромным служащим министерства юстиции. Целыми днями он суетился между начальством, документами и компьютерами за жалкий оклад в сорок тысяч имперских марок в год. Для души он разводил в своём маленьком дворике орхидеи из системы Бальдра, а после еды любил опрокинуть бутылочку тёмного пива. В общем, он был простым, но хорошим человеком. Его рыжеволосый сын, Зигфрид, отлично учился, прекрасно показывая себя в учёбе и спорте, чем вызывал гордость у родителей.
Но однажды в пустующий дом по соседству переехала обедневшая семья из трёх человек: отца и двоих детей.
Узнав от отца, что усталый мужчина средних лет на самом деле аристократ, Зигфрид был потрясён. Но ещё больше его поразили золотоволосые дети, мальчик и девочка.
С мальчиком они подружились с первого дня знакомства. Его звали Райнхард и он был почти того же возраста, что и Кирхайс, всего на два стандартных месяца младше. Когда Зигфрид, представился при знакомстве, он, подняв брови, воскликнул:
— Зигфрид? Какое обычное имя!
Рыжий мальчик растерялся, не зная, как ответить на такую бесцеремонную критику, но Райнхард, не замечая этого, продолжил:
— Но фамилия твоя мне нравится. Звучит очень поэтично. Я буду звать тебя Кирхайс.
А вот сестра Райнхарда, Аннерозе, называла Зигфрида по имени, лишь сократив его до «Зиг». Внешне очень похожая на брата, Аннерозе была ещё стройнее и элегантнее, а улыбка её — всегда ласковой. Когда они с братом знакомились с Кирхайсом, она улыбнулась ему, словно солнце, мягко светящее сквозь ветви деревьев.
— Зиг, надеюсь, ты подружишься с моим братом.
С тех пор и по сей день он оставался верен её просьбе.
Шли дни, много всего произошло, и вот однажды напротив соседского дома остановился лимузин, из которого вышел человек в роскошной одежде. В ту ночь из соседнего дома доносился плач Райнхарда:
— Отец, ты продал мою сестру! Продал её!
На следующее утро, когда Зигфрид, как обычно, зашёл за Райнхардом по дороге в школу, Аннерозе встретила его ласковой, но грустной улыбкой:
— Райнхард больше не сможет ходить с тобой в одну школу. Пусть мы были знакомы недолго, но спасибо тебе за твою дружбу, Зиг, — она осторожно поцеловала мальчика в лоб и на прощание угостила шоколадным печеньем собственной выпечки.
В тот день Кирхайс тоже не пошёл в школу, до вечера просидев в парке. Укрывшись в тени марсианской сосны, чтобы его не заметил патрульный робот, он потихоньку грыз печенье, оплакивая разлуку с братом и сестрой.
Когда окончательно стемнело, он вернулся домой, ожидая нагоняя от родителей, но те ни словом не упрекнули его. Свет в доме соседей в тот вечер так и не зажёгся.
Месяц спустя на пороге их дома внезапно показался Райнхард, одетый в форму Императорского кадетского корпуса. Твёрдо глядя на обрадованного Кирхайса, он сказал:
— Давай вместе вступим в армию. Так можно быстрее получить все права взрослых. А нам нужна независимость как можно раньше, чтобы спасти мою сестру. Ты со мной, Кирхайс? Тогда поступай в ту же школу!