Ян оторвал взгляд от экрана и потёр грудь. Он понимал, что не зайдя так далеко, победить было невозможно, но всё же удовольствия происходящее ему не доставляло.
Позади него полковник Шёнкопф нарочито громко откашлялся.
— Это нельзя назвать сражением, господин командующий. Это просто массовое убийство.
Ян обернулся и сказал, ничуть не рассердившись:
— Я знаю. Вы совершенно правы. Но мы не будем вести себя как имперцы. Попробуйте предложить им сдаться, полковник. Если не захотят, то пусть отступают, скажите, что мы не станем их преследовать.
— Слушаюсь! — Шёнкопф с интересом посмотрел на молодого старшего офицера. Другие могли бы тоже предложить врагу сдаться, но мало кто зашёл бы так далеко, чтобы позволить бежать. Было ли это силой или слабостью самого удивительного из тактиков, Яна Вэнли?
На мостике флагмана флота Империи офицер связи обернулся и крикнул:
— Ваше превосходительство! Получено сообщение с Изерлона!
Зеект покрасневшими от крови глазами взглянул на связиста и тот продолжил:
— Изерлон занят войсками Союза… то есть, мятежниками. Их командующий, контр-адмирал Ян Вэнли, передаёт следующее: «В дальнейшем кровопролитии нет смысла. Сдавайтесь!»
— Сдаваться?!
— Да. И ещё: «Если не хотите сдаваться, то отступайте, мы не станем вас преследовать».
На мгновение лица собравшихся на мостике озарились. Сбежать! Наконец-то умный вариант! Но это живое выражение было быстро стёрто с их лиц свирепым криком:
— Как будто мы можем так поступить! — Зеект со злостью топнул по полу ногой в тяжёлом форменном ботинке. Отдать мятежникам Изерлон, потерять почти половину флота и вернуться к его величеству императору с поражением?! Это предлагает ему командир мятежников? Для Зеекта подобное было невозможно. Как говорится, лучше разбиться драгоценным камнем, чем жить бесполезным булыжником. Честь, последнее, что у него осталось, и была для адмирала таким драгоценным камнем.
— Связист, передай мятежникам ответ!
По мере того, как офицеры и члены команды, окружающие Зеекта, слушали содержание его сообщения, краски сходили с их лиц. Яростный свет в глазах командующего прожигал их насквозь.
— По моей команде все корабли двинутся на таран. Уверен, ни один солдат Империи не дрогнет в такое время!
На мостике царило молчание.
Никто не ответил ему.
Тем временем в крепости Шёнкопф сообщил Яну о получении ответа от имперцев. Лицо полковника было хмурым.
— «Вам не понять сердца воина. Лучше мы умрём со славой, чем будем жить в бесчестии».
— Хмм… — Ян задумался.
— Он хочет сказать, что бросит на нас все свои корабли, чтобы погибнуть во славу императора.
— «Сердце воина», да?!
Стоящая рядом с командующим Фредерика Гринхилл почувствовала в его голосе горький гнев. Ян и вправду был взбешён.
«Хочешь умереть, чтобы искупить вину за поражение в бою? Дело твоё! Но если этого хочешь ты, то зачем тянешь за собой подчинённых?! — думал он. — Именно из-за таких людей эта война и не заканчивается. Я немало таких повидал».
— Вражеские корабли приближаются! — крикнул оператор.
— Канониры! Сконцентрируйте огонь на вражеском флагмане! — впервые в жизни Ян вкладывал в приказ столько эмоций. Фредерика и Шёнкопф молча смотрели на него, каждый со своим выражением лица.
— Это последний залп. Потеряв флагман, остальные отступят.
Артиллеристы с большой аккуратностью нацеливали орудия. Приближающиеся имперцы продолжали выпускать по крепости бесчисленные стрелы света, но не могли причинить никакого вреда.
Наконец прицел был выверен идеально.
В этот момент от кормы флагмана отделился маленький шаттл и, мелькнув серебряной вспышкой, растаял во тьме.
Заметил ли его кто-нибудь? Со следующим ударом сердца широкие столбы света пронзили мрак космоса в третий раз.
В их фокусе был флагман имперского флота и, сойдясь на нём, лучи превратили флагман в мельчайшую пыль. Адмирал Зеект с его сердитым голосом и неповоротливым телом был размельчён на частицы, измеряемые лишь в микронах вместе со своими злосчастными штабными офицерами и всей командой флагманского линкора.
Когда командиры уцелевших имперских судов поняли, что произошло, они один за другим стали разворачивать свои корабли, уходя из зоны поражения орудий крепости. Так как командующий, призывавший их к красивой и благородной смерти, исчез, у них не осталось никаких причин продолжать безрассудный бой, вернее, одностороннюю бойню.
Среди них улетал и шаттл, несущий сбежавшего капитана Оберштайна. Переведя свой корабль на автопилот, он бросил взгляд назад, где виднелся уменьшающийся с расстоянием шар гигантской крепости.