— Вы только что сказали, что важность моего пребывания в армии увеличилась, и вы на меня рассчитываете… — задумчиво сказал Ян. — То есть, вы предлагаете мне выступить против контр-адмирала Форка?
— Форк такой не один. Но, заняв высшую должность в армии, вы сможете заблаговременно избавляться от подобных людей. Это то, на что я надеюсь. Хотя и понимаю, что это может лишь обострить ситуацию.
На какое-то время их окутало тяжёлое молчание. Наконец Ян помотал головой, отбрасывая появившиеся мысли.
— Ваше превосходительство всё время ставит передо мной задачи, которые слишком велики для меня. Приказ захватить Изерлон тоже был одной из таких…
— Но вы сделали это, не так ли?
— Да, в тот раз у меня получилось, но… — Ян прервался и чуть не умолк, но всё же продолжил: — Я не презираю политическую и военную власть, нет, на самом деле они меня пугают. Власть уродует большинство людей, в чьих руках она оказывается — я могу привести множество примеров. И я не готов с уверенностью сказать, что меня она не изменит точно так же.
— Вы сказали «большинство» людей. И это верно. Но всё же не все меняются.
— В любом случае, я собираюсь быть человеком сдержанным и держаться подальше от героизма. Хочу заниматься какой-нибудь несложной работой, а потом выйти на пенсию и жить спокойной жизнью… Это то, что называют ленивым от природы?
— Точно. Ленивый от природы, — взглянув на пытающегося подобрать слова Яна, усмехнулся Ситоле. — Я сам с этим боролся. Не очень-то весело работать в одиночестве и видеть, как другие люди живут расслабленной жизнью. Но будет нечестно, если я не смогу возложить на вас работу, подходящую вашему таланту.
— Нечестно?..
Ян не знал другого способа, чтобы выразить свои эмоции, кроме как выражением лица. Очевидно, начальник Центра Ситоле по собственной воле решил работать изо всех сил, но Ян не считал, что сам он такой же. Одно можно было сказать точно: свой шанс уйти в отставку он потерял.
Перед гросс-адмиралом Лоэнграммом выстроились молодые адмиралы, прикомандированные к его адмиралтейству: Кирхайс, Миттермайер, Ройенталь, Биттенфельд, Лютц, Вален и Кемпфф, а также Оберштайн. Райнхард считал их лучшими из лучших из кадрового резерва имперских военных. Тем не менее, он считал, что этого недостаточно, как по количеству, так и по суммарным способностям. Ему нужно было, чтобы войти в состав его подчинённых считалось признанием таланта и способностей. Уже сейчас репутация адмиралтейства была значительной, но молодой командующий хотел, чтобы она была признана повсеместно.
— Я получил от разведки отчёт следующего содержания, — сказал Райнхард, оглядывая собравшихся, и под его взглядом адмиралы чуть вытянулись. — Не так давно пограничным мятежникам из так называемого «Союза Свободных Планет» удалось захватить принадлежащую Империи крепость Изерлон. Это вы уже знаете. Однако, теперь стало известно, что повстанцы не собираются останавливаться на достигнутом. Они скапливают в районе крепости Изерлон значительные силы. По оценкам разведки, там собралось около двухсот тысяч кораблей и порядка тридцати миллионов солдат и офицеров. Более того, это минимальные оценки.
Среди адмиралов пронёсся шепоток удивления и даже восхищения. Командовать гигантским флотом было величайшим стремлением любого офицера и, несмотря на то, что флот принадлежал врагу, они не могли не оценить масштаба.
— Что всё это означает, ясно как день и не может вызывать ни малейших сомнений: мятежники намереваются начать масштабное вторжение в сердце нашей империи, — глаза Райнхарда ярко горели. — Канцлер передал мне секретный приказ. Обязанности по перехвату противника будут возложены на меня. Официальный указ императора появится через два дня. Для меня, как воина, не существует большей чести, чем защита своей страны от врага. Рассчитываю, что и все вы, собравшиеся здесь, проведёте хорошую битву, — до этого он говорил жёстким, формальным тоном, но на последних словах неожиданно улыбнулся. Это была улыбка, полная воодушевления и энергии, хотя и не такая ясная и открытая, как та, что он позволял себе показывать только в разговорах с Аннерозе и Кирхайсом. — Иными словами, это означает, что остальные командующие — это лишь декоративные куклы, украшающие императорский дворец, а рассчитывать можно лишь на нас. Также это отличная возможность добиться наград и повышений.
Адмиралы тоже заулыбались. Как и Райнхард, они враждебно относились к высокородным аристократам, которые только и делали, что боролись за привилегии и места при дворе. Их воинские таланты были не единственной причиной, по которой Райнхард выбрал этих людей.