— Общая численность вражеского флота — примерно сорок тысяч кораблей. Это вдвое больше, чем у нас.
— Похоже, они намереваются окружить нас.
— У наших стариков-адмиралов сейчас, наверное, лица зелёные… Нет, скорее, красные, — на лице Райнхарда промелькнула злорадная усмешка. Казалось, его ничуть не волнует тот факт, что превосходящие силы противника готовятся окружить их.
— Зелёные. И все пять адмиралов просили меня пригласить ваше превосходительство на срочное совещание.
— Неужели? А ведь они говорили, что не желают видеть меня.
— Вы не пойдёте на совещание?
— Нет, отчего же, я пойду… Должен же кто-то сказать им, что нужно делать.
Перед Райнхардом стояли пять адмиралов. Адмирал Меркатц, вице-адмирал Штааден, вице-адмирал Фаренхайт, вице-адмирал Фогель и контр-адмирал Эрлах. Именно их Райнхард называл стариками, хотя это и было преувеличением. Самому старшему, Меркатцу, ещё не сравнялось шестидесяти, а младшему, Фаренхайту, было всего тридцать один. Хотя, по сравнению с ними, Райнхард и Кирхайс были действительно очень молоды.
— Благодарю вас, ваше превосходительство, что согласились выслушать наше скромное мнение, — вышел вперёд адмирал Меркатц. Он был среднего роста, крепкого телосложения, почти без следов возраста, а его глаза только казались сонными. Офицером он стал задолго до рождения Райнхарда и обладал огромным боевым и административным опытом. Своими достижениями и репутацией этот человек намного превосходил Райнхарда.
— Я уже знаю, что вы хотите сказать, — сказал Райнхард, возвращая формальное приветствие. — Вы хотите обратить моё внимание на то, что наш флот находится в невыгодном положении.
— Именно так, ваше превосходительство, — вице-адмирал Штааден сделал шаг вперёд. Лет сорока, худой и высокий, с жёстким и хитрым лицом. Он был аналитиком и стратегом, отлично разбирающимся в теории военных действий. — Вражеский флот вдвое больше нашего по численности и окружает нас с трёх сторон. Если мы вступим в битву, у врага будут все преимущества.
Голубые глаза Райнхарда, пристально глядящие на Штаадена, холодно сверкнули:
— Иными словами, вы считаете, что мы проиграем?
— Такого я не говорил, ваше превосходительство. Но то, что мы находимся в крайне невыгодном положении, — это неопровержимый факт. Если вы посмотрите на экран, то и сами это поймёте.
Семь пар глаз сосредоточились на командном экране. Кирхайс вновь вывел на него расположение флотов, указывая численность и дистанцию. Из-за границы звуконепроницаемого поля туда же с любопытством уставились младшие офицеры, но, перехватив взгляд Штаадена, поспешили отвернуться. Откашлявшись, вице-адмирал продолжил:
— Много лет назад славный имперский флот потерпел горькое поражение от рук мятежников, называющих себя Союзом Свободных Планет. Тогда была такая же диспозиция.
— Вы говорите о Битве при Дагоне?
— Да, сокрушительное и болезненное поражение, — Штааден тяжело вздохнул. — Справедливость в войне полностью на стороне нашего великого императора, и нас, его верных слуг. Но подлые мятежники использовали эту хитрую уловку, в результате чего миллионы наших храбрых солдат и офицеров лишились жизни и были похоронены в холодной пустоте космоса. Мы обязаны избежать повторения сей прискорбной ошибки. Вот почему, по моему ничтожному мнению, мы не должны позволять жадности застить нам глаза. Нужно немедленно предпринять достойное отступление, которое не нанесёт урона нашей чести.
«И в самом деле, ничтожное мнение. Мнение невежественного старого зануды!» — подумал Райнхард, а вслух сказал:
— Вы, безусловно, очень красноречивы, но я не согласен с вашим мнением и не намерен отступать.
— Могу ли я спросить, какова же причина вашего решения? — Штаадену не удалось скрыть гнев.
— Причина в том, что на самом деле мы находимся в очень ВЫГОДНОМ положении.
— Что?..
Штааден поднял брови, Меркатц поморщился, словно от боли, а Эрлах и Фогель выглядели сбитыми с толку.
Лишь самого молодого из адмиралов, Фаренхайта, казалось, забавляет ситуация. В его водянистых голубых глазах мелькнул интерес. Многие злословили, что он, выходец из низшей аристократии, вступил в армию только ради денег. Его флот отлично показывал себя в быстрых прорывах и был очень мобилен, но, когда нужно было защищаться, ему зачастую не хватало упорства и терпения.