Таким образом, у адмирала Бьюкока, главнокомандующего флотом Союза, было совсем мало времени, чтобы добиться заметных подвижек в расследовании предполагаемого государственного переворота. Кроме того, сердце старого адмирала больше лежало к командованию огромными флотами, а работу военной полиции он никогда не любил. Но как бы то ни было, он уже подбирал команду следователей и сделал первый шаг к тому, чтобы увидеть тёмную сторону армии.
То, что раскрыл Бьюкоку Ян, было произведением искусства в логическом мышлении, но это не значило, что он привёл какие-то конкретные доказательства. Ян это тоже прекрасно понимал, потому и обратился именно к Бьюкоку.
— Я единственный, кто, по мнению этого юноши, не может быть вовлечён в подобную глупость. А значит, мне нужно оправдать его доверие.
Старый адмирал потерял своего сына в одной из битв этой долгой войны и теперь, не имея других детей и внуков, жил вдвоём с женой. Вкус простой еды, которую он разделил с Яном и Юлианом, был для него дорогим воспоминанием, хоть он никогда бы не признал этого вслух.
Март почти закончился.
Первым, кого подстерегла неудача, стал адмирал Куберсли.
Куберсли, начальник Центра стратегического планирования, занял эту должность в конце прошлого года, после того, как её покинул гранд-адмирал Ситоле, вынужденный уйти в отставку после исторического поражения в Битве при Амритсаре.
Сам Ситоле выступал против необдуманного вторжения на территорию Империи, но всё равно должен был понести ответственность, как глава вооружённых сил. В настоящее время он покинул Хайнессен и растил фруктовый сад на своей родной Кассине.
В тот день, когда всё случилось, адмирал Куберсли, завершивший инспекцию по ближайшим к Хайнессену военным объектам, только что приехал из армейского космопорта в Центр стратегического планирования. С ним были его помощник и пятеро охранников.
Когда они вошли в вестибюль, с кресла для посетителей в зоне ожидания поднялся человек и подошёл к ним слегка неуверенным шагом. Охранники напряглись, но потом расслабились, глядя, как человек с бледным лицом, которому не было ещё и тридцати, обратился к начальнику Центра.
— Адмирал Куберсли, это я, Эндрю Форк.
После короткой паузы на лице Куберсли появилось узнавание.
— О, а я думал, вы ещё на реабилитации, — сказал он.
Коммодор Форк, человек, непосредственно ответственный за безрассудное планирование вторжения, подвергся приступу конверсионной истерии незадолго до решающей битвы и временно лишился зрения. После тяжёлого поражения его госпитализировали и списали в запас. Это был тяжёлый удар для молодого амбициозного офицера, с отличием закончившего Военную академию.
— Меня уже выписали из госпиталя. Я пришёл сегодня к вашему превосходительству, чтобы попросить вернуть меня на действительную военную службу.
— На службу? — адмирал Куберсли слегка удивлённо склонил голову. Как правило, останавливать вот так главу вооружённых сил в вестибюле и пытаться поговорить с ним прямо на месте, было бы нарушением приличий, но Куберсли и вправду знал Форка лично и, не будучи высокомерным в отношениях с подчинёнными, решил его выслушать.
— А что говорят врачи?
— Что я полностью восстановился, разумеется. И нет никаких препятствий к моему возвращению.
— Вот как? В таком случае, вам нужно пройти формальные процедуры. Получите медицинский сертификат и справку от лечащего врача и отнесите их в отдел кадров комитета обороны вместе с прошением о возвращении на действительную военную службу. Тогда, если документы официально примут, ваш запрос будет удовлетворён.
— Такой способ займёт очень много времени, ваше превосходительство. Если это возможно, я бы хотел снова служить своей стране как можно скорее.
— Формальные процедуры требуют времени, коммодор.
— Вот потому я и подумал, что с поддержкой вашего превосходительства…
Взгляд адмирала Куберсли стал более резким.
— Коммодор запаса Форк, похоже, вы чего-то не понимаете. Я уполномочен следить за соблюдением всех процедур, а не нарушать их. До меня доходили о вас некоторые слухи. Говорят, у вас есть склонность требовать к себе особого внимания, и глядя на вас сейчас, сложно сказать, что вы полностью выздоровели, — черты лица Форка заострились, а и без того бледное лицо стало белым как мел. — Для начала вам слудет пройти все предписанные процедуры. До тех пор вы не сможете нормально работать вместе с другими людьми, даже если вернётесь. Это будет плохо и для вас, и для тех, кто находится рядом с вами. Я говорю это для вашего же собственного блага. Попробуйте начать всё с чистого листа.