Куберсли на самом деле не понимал, что за болезнь у коммодора Форка. А диагноз конверсионная истерия означал, что пациент стремится к полному удовлетворению своего эго, в результате чего его психика стала неуравновешенной. Сколько бы правды и смысла ни было в совете адмирала, для Форка это не имело значения. Он был словно какой-то тиран из древнего мира, которого интересовало лишь беспрекословное согласие.
— Ваше превосходительство! — предупреждающе закричал помощник Куберсли, капитан Уитти, но было уже поздно: из руки Форка сверкнула белая вспышка, попав в правую сторону груди начальника Центра стратегического планирования.
Адмирал Куберсли обернулся и стал заваливаться набок, когда его тяжёлое тело потеряло равновесие. Капитан Уитти едва успел подхватить его, не дав ему упасть.
На Форка, не позволяя пошевелиться, уже навалились несколько дюжих охранников. Миниатюрный бластер, который он скрывал в рукаве, вырвали у него из рук.
— Скорее, вызовите врача! — закричал Уитти, видя быстро расползающееся кровавое пятно. В гневе он стал орать на охранников: — Вы слишком медлительны! Почему вы не схватили его до того, как он выстрелил?! Для чего вы здесь вообще находитесь?!
Охранники вяло оправдывались, недобро посматривая на Форка, которого и так помяли больше, чем было необходимо для задержания.
Взъерошенные волосы коммодора падали на потный лоб. Он глядел прямо перед собой, будто вглядываясь в своё потерянное будущее, не обращая внимания более ни на что.
Получив доклад о случившемся, адмирал Бьюкок буквально подскочил в своём кресле. Он и представить себе не мог, что внезапное нападение может принять такую форму. Старый адмирал, разумеется, не думал, что случившееся лишь отдельный, случайный инцидент.
— Каково состояние адмирала Куберсли?
— Он выберется, ваше превосходительство. Однако врачи говорят, что ему понадобится три месяца на восстановление и полный покой.
— Что ж, полагаю, и за это стоит поблагодарить судьбу, — пробормотал Бьюкок.
Адмирал ощутил некое неприятное послевкусие. Во время битвы при Амритсаре именно он был тем, кто открыто высказал в лицо Форку всё, что думал о его некомпетентности и безответственности, став причиной приступа. Если бы намерением Форка была месть, жертвой вполне мог бы стать сам Бьюкок вместо Куберсли.
Новость о том, что коммодор запаса Форк напал на адмирала Куберсли, начальника Центра стратегического планирования, и тяжело ранил его, вызвала шок сначала у всех жителей планеты Хайнессен, а затем разнеслась по сверхсветовым сетям до самых границ Союза.
Происшествие было настолько неловким для военных, что некоторые даже вслух задумчиво произносили опасную мысль: «Будь это Империя, распространение подобной информации можно было бы запретить».
Самым насущным вопросом сейчас стала необходимость назначить руководителя Центра. Временно исполняющего обязанности или же преемника Куберсли.
Если должностью номер один в армии Союза считалось место начальника Центра стратегического планирования, то номером два был главнокомандующий Космического флота.
Когда комитет обороны предложил Бьюкоку временно взять на себя обязанности начальника Центра, он сразу же отказался. Отдавать две главные должности во флоте в одни руки — это прямой путь к диктаторским полномочиям. Это прозвучало разумным аргументом со стороны старого адмирала, но внутренне он также счёл за лучшее не объединять две цели для нападения террористов в одну.
Бьюкок не боялся стать целью террористов. Но оставить в случае своей смерти без руководителя сразу две огромные организации, парализовав их деятельность, считал неразумным. Даже с потерей одного из двоих главных военных армия Союза могла лишиться способности к действию.
В конце концов, тем, кого выбрали на пост начальника Центра, стал старший из трёх заместителей, адмирал Доусон. Услышав об этом назначении, Бьюкок подумал: «Быть может, мне стоило всё же согласиться на эту работу самому».
Доусон был довольно робким и нервным человеком. За свою карьеру он успел побыть и командиром отряда, и начальником разведывательного управления комитета обороны, но когда он служил начальником тыловой службы Первого флота, то вёл себя как мелкий чиновник, предупреждая о запрете на выброс пищевых отходов, устраивая инспекции каждой кухни каждого корабля флота, где проверял лотки для выброса, а потом заставлял экипажи отвлекаться на такие ненужные объявления, как, например, о том, сколько десятков килограмм картофеля было напрасно выброшено на этой неделе. Также он имел репутацию человека, держащегося за личные обиды. Была, к примеру, известна история, как один офицер, превзошедший Доусона по оценкам в Академии, был потом понижен за какую-то ошибку и попал под его командование — и оказался жертвой бесконечных издевательств.