Это же послание было получено и многими другими из военного руководства, а также объявлено для населения по обычному вещанию.
Вследствие этого, даже когда группы вооружённых солдат были замечены на улицах города, мало кто заподозрил неладное. И даже когда люди звонили в полицию и сообщали о своих подозрениях, все их сомнения развеивались одной фразой: «Это просто учения». Так как сообщение исходило от заведующего отделом инспекции, то наиболее профессиональные офицеры меньше всего сомневались в нём.
Даже Бьюкок не стал над этим раздумывать. Он был крайне занят руководством флота, ориентируясь на события в пограничных районах, и ему даже не приходило в голову, что кто-то может устроить переворот в то время, когда основные силы находятся в столице.
Однако уже в полдень старого адмирала уже вели под прицелом на встречу с предводителями заговорщиков.
Ими оказались адмирал Дуайт Гринхилл, заведующий отдела инспекций и вице-адмирал Бронц, начальник разведывательного управления. Бьюкок был сбит с толку, увидев столь высокопоставленных чиновников.
— Теперь понятно, — произнёс старый адмирал. — Значит, разведывательное управление и отдел инспекции уже давно погрязли в коррупции?
Обязанности отдела инспекции внутри страны охватывали управление такими невоенными мероприятиями, как подготовка, спасательные операции и перемещение войск и объектов. Поэтому, если руководитель бюро был одним из заговорщиков, то ему нетрудно было переместить необходимое количество бойцов на выбранные позиции.
Рядом с предводителями стояло ещё несколько заговорщиков. Откуда-то с их стороны доносился запах крепкой выпивки.
— Хмф, я помню эту вонь, — седой главнокомандующий бросил взгляд на источник запаха. — Контр-адмирал Линч, попавший в плен к имперцам несколько лет назад у Эль-Фасиля.
— Для меня большая честь, что вы меня помните, — ответил Линч с невнятным смешком.
— Как бы я ни хотел забыть, это невозможно. В конце концов, вы нарушили свой долг по защите мирных жителей… Предали свою ответственность за солдат, находящихся под вашим командованием… А сами пытались сбежать… О, да, такое трудно забыть. Вы настоящая знаменитость.
Непохоже было, что Линча ранили эти едкие слова. Он принял их с лёгкой усмешкой, а потом эффектным движением вытащил маленькую бутылку виски, открутил пробку и сделал большой глоток. Окружающие его офицеры нахмурились, некоторых заметно передёрнуло. Было ясно видно, что сотоварищи Линча презирают его, и Бьюкок никак не мог понять, что подобный человек делает среди них. Он снова повернулся к Гринхиллу.
— Ваше превосходительство, я привык думать о вас как о бастионе разума и совести среди офицеров.
— Я горжусь вашей похвалой.
— Но, похоже, я вас переоценил. Видимо, ваши разум и совесть уснули за рулём, раз вы решились участвовать в таком деле.
— Я долго раздумывал об этом. Попробуйте и вы подумать в таком ключе, адмирал. Как глубоко коррумпирована нынешняя власть? Как сильно угнетаемо общество? У нас в государстве царит мобократия, скрывающаяся за таким словом, как демократия, и я нигде не видел даже проблеска надежды, что это может измениться само по себе. Каким иным способом можно добиться порядка и реформ?
— Вот оно что. Действительно, нынешняя власть коррумпирована и зашла в тупик. И вы сейчас скажете: «Поэтому мы решили свергнуть её вооружённой рукой». Я лишь прошу ответить, что случится, когда и вы станете коррумпированными, особенно учитывая то, что править вы собираетесь оружием? Кто призовёт к порядку вас? — тон Бьюкока был резок, и его противник явно засомневался.
— Мы никогда не погрязнем в коррупции, — убеждённо сказал другой голос. — У нас есть идеалы. В отличие от них, мы знаем, что такое позор. И мы не станем делать того, что делают нынешние политики. Они откармливают свои толстые животы, произнося прекрасные слова вроде «демократия», потворствуя электорату, чтобы заполучить власть, в то же время заигрывая с капиталистами и пренебрегая нашим священным долгом по свержению тирании Галактической Империи. Мы же далаем лишь то, что диктует нам наше страстное желание возродить основы нашего государства. Мы поднялись на борьбу лишь потому, что у нас не было иного выбора.
Коррупция проистекает из стремления к корысти — а значит, мы никогда не будем ею испорчены.