Пока он пытался разобраться в ситуации, тем, что больше всего его раздражало, были молодые дворяне под его командованием. Обладающие с момента рождения бесчисленными привилегиями, они привыкли жить за счёт других, не встречая препятствий, и глядеть свысока на тех, кто такими привилегиями обделён. Они привыкли, что их желания всегда исполняются. И если они решили, что хотят победить, они должны победить. Поведение Штаадена казалось им скорее трусливым, нежели осторожным, и нашлись даже такие, кто заявил об этом вслух. Они были одержимы болезненным чувством самоуважения и не обращали никакого внимания на чувства других.
Успокаивающими словами и лестью Штааден продолжал отговаривать их от безрассудных действий, даже когда он уже устал от постоянных оскорблений. Это потребовало от него немалых усилий.
— Сейчас, должно быть, самое время. Не пора ли нам отплатить инструктору Штаадену за его науку?
Ближе к концу третьего дня Миттермайер наконец отдал своим людям приказ.
Перед Штааденом возник офицер связи, доложивший о перехваченной передаче от флота Миттермайера. Анализ звука показал, что пока Миттермайер выигрывает время, не вступая в сражение, основные силы маркиза Лоэнграмма с каждым часом приближаются. Миттермайер планирует встретиться с ними, а потом начать тотальное нападение с подавляющим численным превосходством.
«Не специально ли Миттермайер допустил эту утечку? — засомневался Штааден. — Но всё же, если это сообщение верно, то становится понятно, почему он занял оборону и не пытается атаковать. А не мог ли он сознательно допустить утечку правдивой информации?»
Штааден был озадачен. Он больше не видел последовательности в действиях Миттермайера. Тем не менее, он отдал приказ привести флот в повышенную боевую готовность, принимая во внимание вероятность внезапного подлого нападения.
Возмущение молодых дворян накалилось до предела. Какая пассивность! Какая нерешительность! Разве они прибыли в этот район космоса не для того, чтобы скрестить мечи с врагом, проверить его способности и сокрушить боевой дух? «Мы больше не можем полагаться на своего командира! — говорили они. — Все, на кого мы можем рассчитывать — это мы сами!»
Молодые дворяне посоветовались друг с другом, пришли к общему мнению, а потом отправились к Штаадену с требованием начать атаку. И их требования были больше похожи на угрозы. В случае отказа они готовы были бросить адмирала в карцер и ввергнуть флот в беспорядочный бой.
В конце концов, Штааден сдался и дал разрешение на атаку. Однако, чтобы попытаться, насколько это возможно, держать юнцов под контролем, он предоставил им план битвы. Согласно ему, флот делился надвое, огибая минное поле с двух сторон. После того, как правое крыло вступит бой с силами Миттермайера, левое должно было обойти его и напасть с тыла и фланга, чтобы отбросить прямо на минное поле. С точки зрения Штаадена, план был довольно сырым, но он понимал, что более сложные планы его товарищи не смогут правильно исполнить.
Штааден начинал жалеть, что взял на себя ответственность за эту операцию. Однако теперь ему не оставалось ничего иного, кроме как поскорее уничтожить флот Миттермайера и отступить прежде, чем прибудут главные силы Райнхарда. Он взял под своё непосредственное командование левый фланг, передал командование правым молодому графу Хильдесхайму и объявил о начале атаки.
Граф Хильдесхайм подгонял свой флот. Стремясь сделать себе имя, он даже не пытался сдерживать свою кипящую агрессию. Восемь тысяч кораблей двигались в одном направлении, но были неспособны удерживать упорядоченный строй.
К этому времени флот Миттермайера, разумеется, отошёл от своей изначальной позиции. Он переместился в точку, расположенную далеко за пределами минного поля. Таким образом, силы Хильдесхайма оказались между минным полем и флотом Миттермайера.
— Энергетические волны и множество ракет приближаются с правого фланга! — в панике закричали радисты всех кораблей Хильдесхайма.
На экранах вспыхнул первый термоядерный взрыв, за ним ещё и ещё. Энергетические лучи, термоядерные ракеты и огромные снаряды, выпущенные рельсовыми пушками, обрушились с плотностью, не оставляющей времени для того, чтобы понять происходящее и попытаться что-либо изменить. Когда вспышки исчезли, всё вернулось в изначальное ничто. Человеческие тела, сожжённые или разорванные на части, распались на атомы их компонентов, смешавшись с межзвёздной пылью. Возможно, через несколько миллиардов лет эта смесь станет ядром новорожденной звезды…
Граф Хильдесхайм погиб в бою, даже не успев осознать этого. Вероятно, он стал первым из высокорожденных, расставшимся с жизнью на гражданской войне.