«Ну что ж, мы отступим. Шан-Тау не стоит жизней, которые придётся заплатить за её защиту. Предоставим её возвращение маркизу Лоэнграмму».
Если вышестоящий офицер терял сектор, захваченный подчинённым, то полностью терял лицо. С другой стороны, если сектор, захваченный перед тем подчинённым, спасёт его командир, это докажет, что его способности намного выше, чем у подчинённых. Конечно, вышестоящий офицер может быть раздосадован временным отступлением, но если сказать ему: «Это превосходит мои возможности. Прошу, покажите мне истинную ценность вашей тактики», это подогреет его гордость и произведёт хорошее впечатление в долгосрочной перспективе.
Так считал Ройенталь. Поскольку он не мог надеяться на неоспоримую победу, это казалось ему самым мудрым планом действий, и не было похоже на расчёт обычного корыстолюбивого офицера.
Решив так, Ройенталь начал готовиться к отступлению. Имея в противниках Меркатца, это было не так уж просто и обещало стать определяющим моментом его карьеры тактика.
9-го июля флот Ройенталя двинулся в наступление. Он сосредоточил свои корабли в нескольких различных точках и постарался нанести врагу урон везде, где только было возможно.
Однако объединённые силы аристократов не показывали ни капли своего прежнего беспорядка, систематически отвечая ударом на удар. Увидев, что передовая линия флота Ройенталя растянута до предела, они провели точнейшую контратаку. Уже одно это показывало, насколько хорошим командующим был Меркатц.
Ройенталь не стал пытаться ответить в той же манере и вместо этого отвёл центр своего флота назад. Оставшиеся же силы чуть раздались в стороны. Эти манёвры проводились согласованно, даже как будто напоказ. Если посмотреть на всю картину в целом, было видно, что флот Ройенталя выстраивается в вогнутую формацию, готовясь охватить противника полусферой.
Увидели это и офицеры штаба Меркатца. Они посоветовали командующему замедлить продвижение, чтобы не потворствовать вражеской стратегии.
Стоя на мостике своего флагмана, старый адмирал скрестил на груди руки и нахмурился. Маневры флота Ройенталя казались ему неестественными. Оскар фон Ройенталь был хорошим тактиком, и потому Меркатц задавался вопросом, не была ли вся эта схватка нужна ему лишь для того, чтобы отбросить их и воспользоваться этим для отступления…
В конце концов, Меркатц всё же решил прислушаться к советам своих помощников и не рисковать. Из-за порывистого характера его нынешних подчинённых, служившего постоянным источником головной боли, приходилось быть осторожным в том, что касалось тактики. Если Ройенталь действительно намерен сбежать, то он смог бы захватить систему Шан-Тау без дальнейшего кровопролития. Конечно, всё было бы иначе, будь противником сам Райнхард фон Лоэнграмм, но, поскольку это было не так, Меркатц хотел избежать лишнего риска.
Силы аристократов замедлили продвижение. Заметив это, Ройенталь, не ослабляя бдительности, стал отступать, держа флот всё в том же вогнутом построении. Вскоре они достигли края системы Шан-Тау и, когда расстояние между ними и кораблями врага увеличилось, Ройенталь быстро перестроил флот в защитную сферическую формацию и сбежал на максимальной скорости.
Система Шан-Тау оказалась в руках дворянской коалиции.
«Значит, Ройенталь решил переложить всё на мои плечи?» — криво улыбнулся Райнхард, получив отчёт. Он отлично понял причины, побудившие Ройенталя принять решение оставить систему Шан-Тау.
Конечно, для Райнхарда широкое мышление Оскара фон Ройенталя было привлекательнее, чем мысли обычного вояки, понимавшего всё лишь на тактическом уровне. От такого человека нельзя было ожидать верности, если она не будет вознаграждена. Быть его командиром означало постоянно демонстрировать талант и способности, подходящие для этой роли. Райнхарду даже нравилось это чувство напряжённости между начальником и подчинённым. Благодаря этой его черте даже не располагающий к себе Оберштайн мог служить под его командованием.
Этот самый Оберштайн и обратился в тот момент к нему, тоже ознакомившись с отчётом.
— Адмирал Меркатц был известен как солдат и полководец ещё до того, как вы родились, ваше превосходительство. Если ему предоставят свободу действий, всё может стать довольно хлопотным.
— Свободу действий? Но в том-то и дело. Не думаю, что герцог Брауншвейг окажется достаточно умён, чтобы отпустить Меркатца с привязи.
— Да, вы как всегда правы. Наш противник — не адмирал Меркатц, а те, кто дёргают его за ниточки.