Выбрать главу

— Контр-адмирал Флегель говорит за всех нас! — заявили прочие. — Мы не позволим ему умереть в одиночестве. Давайте все покончим с собой, чтобы потомки знали о гордости дворян Империи!

Это была крайняя степень нарциссизма. И герцог Брауншвейг не упрекал их за это.

— Так как сейчас не идёт сражения, то, несомненно, именно мой долг, как руководителя, принять решение по этому вопросу.

С тех пор, как он узнал о гибели маркиза Литтенхайма, герцог только и делал, что совал нос в решения Меркатца. Вот и теперь он стоял перед этими взволнованными молодыми людьми, вещая своим звучным голосом:

— Господа, ваши храбрость и гордость показали всем истинное лицо имперского дворянства. Вы нанесли сокрушительный удар этим тщеславным простолюдинам. Нам нет нужды опасаться Миттермайера или даже этого белобрысого мальчишки, называющего себя маркизом и гросс-адмиралом. Мы победим. И, победив, покажем им, что справедливость на нашей стороне! Да здравствует Империя!

— Да здравствует Империя! — восторженно вскричали молодые дворяне.

Меркатцу больше нечего было сказать. Возможно, именно в этот момент его разочарование превратилось в отчаяние.

— Теперь в любую минуту, Оберштайн, — сказал Райнхард.

Его главный советник согласно кивнул, сверкнув своими искусственными глазами.

Собравшимся на «Брунгильде» адмиралам были отданы чёткие инструкции о том, как им следует вести боевые действия.

V

15-го августа вести о быстром приближении флота Миттермайера достигли крепости Гайесбург. В отличие от предыдущих нападений, теперь Миттермайер собирался активно атаковать, используя дальнобойные водородные ракеты.

— Побитый адмирал снова объявился, чтобы ещё раз потерпеть бесславное поражение. Запомните мои слова: сколько бы раз мы ни сражались, число его поражений будет лишь расти.

Молодые дворяне всё чаще игнорировали приказы Меркатца. Вот и теперь они направились к своим кораблям и, не дожидаясь указаний командующего, вылетели из крепости, чтобы атаковать первыми.

Увидев приближающиеся корабли, Миттермайер не смог удержаться от насмешки:

— Если бы эти тупоголовые сынки аристократов сидели в своей норе, они смогли бы прожить чуть дольше. Или они выходят лишь затем, чтобы превратиться в космическую пыль?

Хотя он и сам был из того же поколения, что и «тупоголовые сынки аристократов», его боевой опыт и достижения были выше, чем у любого из них.

Сражение с бандой неучей, не сумевших разглядеть за его предыдущим фальшивым отступлением заранее спланированной уловки, граничило с абсурдом.

Однако на этот раз было получено подтверждение, что герцог Брауншвейг лично участвует в этой битве. Так что на Миттермайере лежала огромная ответственность. И ему нужно было выдержать ещё два или три акта этого фарса, чтобы враг попался в ловушку.

Противники столкнулись.

Бесчисленные орудия извергли из себя лучи света. Эти направленные потоки энергии уничтожали корабли, сокрушали их, а вспышки взрывов пронзали новые выстрелы.

Но сражение не затянулось. Флот Миттермайера начал постепенно отступать, не выдержав напора сил дворянской коалиции.

— Какой позор! Они столько раз убегали, что им, наверное, уже и не стыдно. Давайте покончим с этими болванами одним ударом. А потом доберёмся и до белобрысого щенка! — радовались аристократы, охотно бросаясь в погоню.

Тем не менее, и среди них нашёлся человек, заподозривший неладное в вялых действиях Миттермайера. Вице-адмирал Фаренхайт, умелый офицер, сражавшийся вместе с Райнхардом и Меркатцем в битве при Астарте. Он держался на равном расстоянии от герцога Брауншвейга и Меркатца и с осторожностью относился к своим молодым горячим союзникам.

— Сохраняйте дистанцию. Это может быть ловушкой.

Это было вполне возможно. И им следовало быть готовыми ко всему.

Разумеется, как только флот аристократов замедлил преследование, Миттермайер обрушился на них с внезапной контратакой. Аристократы приняли бой, и

Миттермайер снова отступил, тем самым вызвав их за собой. Они повторили этот танец много раз. Согласованность действий флота Миттермайера была безупречной.

Таким образом, силы коалиции всё глубже и глубже заманивались в сердце ловушки, старательно расставленной для них Райнхардом и Оберштайном. Линии фронта растянулись до предела, и когда вражеские системы коммуникаций стали выходить из строя, Миттермайер вновь пошёл в атаку.