Не то чтобы Ян считал, что бескровная победа принесёт ему снисхождение за то, что он собирался сделать…
Появление майора Багдаша на видеоэкране стало для находящихся в осаде членов Военного Конгресса крайне неприятным сюрпризом. Не справившись со своей жизненно-важной задачей по убийству Яна Вэнли, он бросил своих союзников в опасном положении, а теперь выступал с абсурдным заявлением, что переворот был вызван махинациями Райнхарда фон Лоэнграмма, полностью лишая правоты их действия.
— Этот бессовестный предатель! Просто невероятно, что Багдаш смеет публично показывать своё лицо, — сказал кто-то мрачно. Члены Военного Конгресса понимали, что у них нет никакой возможности отомстить. Они также вынуждены были признать, что даже наличие «Ожерелья Артемиды» лишь отодвигает дату их окончательного поражения.
Военный Конгресс теперь контролировал лишь поверхность и часть подземных территорий Хайнессена. Космос же полностью был в руках противника.
Этот противник, по сути, ещё совсем мальчишка, по имени Ян Вэнли, стал причиной краха их попытки государственного переворота. Он разгромил Одиннадцатый флот, лишив членов Военного Конгресса их единственной военной силы в межзвёздном пространстве, ограничил их влияние на столичной планете Хайнессен и привлёк на свою сторону колеблющихся. Его действия были поразительно искусны. Но на одну неожиданно проявившуюся черту его характера адмирал Гринхилл не мог не пожаловаться:
— Возможно, я неверно оценивал Яна Вэнли. Использовать столь вопиющую пропаганду, назвать нас пешками Империи… Не стоило проявлять к нам такого презрения.
Собравшиеся в зале руководители Конгресса согласно закивали. Увидев это, Гринхилл продолжил:
— Мы сами начали переворот. Этому немало поспособствовало возвращение из плена контр-адмирала Линча, предложившего столь замечательный стратегический план. Маркиз Лоэнграмм не имеет в этому никакого отношения. Так ведь, Линч?
Остекленевшие от пьянства глаза Линча вспыхнули. Судя по выражению лица, его вдруг захватило какое-то сильное побуждение.
— Я горжусь вашей похвалой, но эту стратегию придумал не я.
— Что?! — на лице адмирала Гринхилла появились угроза и сомнение. После нескольких секунд колебаний, он спросил: — Тогда кто? Кто составил столь подробный и завершённый план?
Выдержав паузу, Артур Линч ответил:
— Маркиз Райнхард фон Лоэнграмм, главнокомандующий флота Галактической Империи.
— Ч-что вы сказали?!
— Ян Вэнли прав. Этот заговор — детище того самого маркиза Лоэнграмма. Он хотел вызвать беспорядки в Союзе, пока разбирается с аристократами в гражданской войне у себя в Империи. Всеми вами манипулировали.
— Вы говорите, что всё это время мы плясали под дудку Лоэнграмма? — вопрос прозвучал хрипло и надломленно.
— Именно, — с издёвкой ответил Линч, его голос сочился ядом. — И вы сыграли для нас замечательное представление. Конечно, болваны вроде капитана Кристиана тоже внесли свой вклад, но главная роль была у вас, адмирал Гринхилл.
Это была убийственная насмешка. Рождённый в парах алкоголя, невидимый демон пронесся по комнате, пронзая сердца собравшихся своей пикой. Кто-то застонал.
— Вот, взгляните. Это стратегический план, который дал мне маркиз Лоэнграмм.
Небольшая тонкая папка вылетела из руки Линча и с сухим шлепком упала на стол. Гринхилл схватил её и пролистал страницы.
«…Вызвать беспорядки на отдаленных планетах. И не в одной локации, а в нескольких разрозненных местах. Тем самым, правительственный контроль будет распылён, и в создавшемся вакууме появится возможность захватить ключевые политические и военные узлы…»
Гринхилл судорожно вздохнул и отбросил папку.
— Всё шло по этому сценарию, но закончилось провалом, потому что вы, как исполнители, не отличались мастерством.
— Но, контр-адмирал Линч, почему вы стали исполнять схемы Лоэнграмма? Что такого заманчивого он вам предложил? Обещал сделать адмиралом имперского флота?
— И это тоже… — голос Линча дрожал, то поднимаясь, то падая. Сам он не делал никаких видимых попыток справиться с ним, пока говорил. — Но это не всё. Не буду называть имён, но, скажем так, я хотел, чтобы некоторые люди, которые всегда уверены в своей несомненной правоте, были унижены. Унижены так, что никогда не смогут оправдаться. Что же касается моей карьеры и даже моей жизни… Мне просто всё равно, — красные от выпитого глаза Линча прошлись по перекошенным от ужаса лицам. — Так что насчёт этого, адмирал Гринхилл? Каково чувствовать, что этот славный «Военный Конгресс по Спасению Республики» был лишь инструментом амбициозного имперского интригана?