Как бы то ни было, церемония приветствия возвращающихся солдат дала Яну возможность оправдать необходимую ему поездку на Хайнессен.
Спустя четыре недели после отбытия с Изерлона Ян и Юлиан достигли столичной планеты Хайнессен. Избегая центрального космодрома, находящегося в жутком хаосе из-за двух миллионов возвращающихся солдат, членов их семей, стремящихся поприветствовать их, и огромных толп журналистов, они приземлились на Космодроме-3, обслуживающем лишь местные пассажирские и грузовые линии. Там они сразу же сели на автоматическое такси и отправились в район, где располагались дома офицеров. Однако, проехав через складские районы и рабочие кварталы на улице Хатчисона, они неожиданно наткнулись на заграждение. Полицейские, сильно потея, направляли огромные толпы людей. Похоже, они пытались заменить собой неисправную центральную систему управления наземным движением, но Ян и Юлиан не могли понять, почему дорога перекрыта. Ян вышел из такси и подошёл к выглядевшему совсем неопытным молодому офицеру.
— В чём дело? Почему мы не можем проехать?
— Ничего. Пожалуйста, не подходите ближе, это опасно, — выдав это противоречивое заявление, офицер оттолкнул Яна. Адмирал был в гражданской одежде, поэтому, видимо, полицейский и не узнал его. На мгновение Ян почувствовал лёгкий соблазн раскрыть своё имя и узнать, что происходит, но всё же отвращение к привилегиям перевесило любопытство, так что он промолчал и вернулся в такси.
Только после того, как они сделали широкий круг и наконец добрались до своего дома на улице Сильвер Бридж, Ян узнал, что творится в столице в последние месяцы.
Стоило им включить новостной канал, как из динамиков раздалось:
— …В настоящее время продолжаются вспышки преступлений, совершаемых возвращающимися солдатами. Очередная трагедия случилась сегодня на улице Хатчисона, и ситуация там до сих пор не разрешилась. По крайней мере трое были убиты… — скорбное выражение лица диктора плохо сочеталось с оживлением в голосе.
Солдаты нередко используют галлюциногены и стимуляторы, чтобы справиться со страхом смерти, в результате чего со временем привыкают к ним и становятся наркоманами. А потом они возвращаются к мирной жизни… И однажды просто не выдерживают. Страх и безумие становятся невидимой магмой, которая рано или поздно вырвется, сжигая всё вокруг.
В связи с этим Яну пришла в голову мысль. Он позвал Юлиана и попросил его найти некоторые материалы, связанные со статистикой преступлений. Он бы сделал это сам, но не умел так хорошо работать с базами данных.
Всё оказалось так, как и ожидал Ян. Количество преступлений выросло на 65 процентов по сравнению с тем, что было пять лет назад. А число арестов, напротив, уменьшилось на 22 процента. По мере разрушения общества, качество обеспечения правопорядка тоже ухудшалось.
В этой долгой войне погибли миллионы людей. Столь же огромное число было призвано на военную службу. В итоге во всех областях общества появилась нехватка человеческих ресурсов. Врачи, учителя, полицейские, системные администраторы, компьютерные техники… Количество опытных работников сильно сократилось, их место заняли новички или они и вовсе остались вакантными. Таким образом, структура поддержки армии — само общество — ослабевала. Слабое общество неизбежно приводило к ослаблению армии, слабая армия теряла ещё больше солдат и искала им замену в обществе…
Можно сказать, что этот порочный круг соткан из противоречий, которыми и являлась, в определённом смысле, война.
«Хотелось бы показать это всем тем фанатикам-милитаристам, которые говорят: «Коррупция, которая исходит от мира, пугает меня больше, чем разрушения, производимые войной», — подумал Ян. — Продолжат ли они утверждать, что воюют ради защиты общества, если сами ведут его к гибели?»
Что вообще они защищают?
Отложив таблицы, которые просматривал, Ян перевернулся и лёг лицом на диван. Думая на эту тему, он не мог не задаться вопросом, есть ли смысл в том, что делает он сам. Мысль о том, что всё это может быть бессмысленным, угнетала его.
Церемония прошла на следующий день и закончилась обычным пустым красноречием и истеричным милитаристским безумием.
— У меня такое чувство, будто за эти два часа я растратил запас терпения, отмеренный на всю жизнь, — пожаловался Ян Юлиану, когда они покинули зал.
«На этот раз он и правда хорошо держался», — подумал юноша. Раньше его опекун открыто демонстрировал несогласие с выступавшими и мог даже остаться сидеть, когда все вскакивали на ноги. Но теперь он не зашёл дальше того, чтобы бормотать себе под нос язвительные комментарии вроде «о чём ты вообще говоришь» и «да это просто смешно!».