— Коммодор Ансбах!
— Я здесь, ваша светлость.
Герцог обернулся и увидел своего верного сторонника. Рядом стояли несколько его подчинённых.
— О, так вот ты где. Я не нашёл тебя в тюрьме, и решил, что ты уже сбежал.
— Мои люди пришли и выпустили меня, — коммодор низко поклонился, не показывая никакой обиды за то, что был брошен в тюрьму. — Могу представить, какие сожаления вы, должно быть, испытываете, ваша светлость.
— Да, я никогда не думал, что всё может обернуться таким образом, но теперь, когда это случилось, выбора больше нет. Нам придётся предложить мир.
— Мир? — коммодор моргнул.
— Я предложу ему самые выгодные условия.
— Какие условия?
— Я признаю его власть. Начиная с меня, все аристократы поддержат его. Это очень неплохие условия.
— Ваша светлость…
— А, да, ты прав. Я отдам ему также мою дочь, Элизабет. Это сделает его внуком предыдущего императора через женитьбу. Тогда его притязания станут обоснованными, как у наследника императорской династии. Это будет для него гораздо лучше, чем клеймо узурпатора.
— Ваша светлость, это ничего не даст, — с тяжёлым вздохом ответил Ансбах. — Маркиз Лоэнграмм не примет вашего предложения. Может быть, полгода назад он и согласился бы, но теперь ему не нужна ваша поддержка. Он собственными силами добился своего положения, и теперь никто не сможет встать у него на пути.
Коммодор смотрел на терзания своего господина с оттенком жалости. Герцог вздрогнул, на лбу у него выступил пот.
— Я герцог Отто фон Брауншвейг, глава великого рода, не имеющего себе равных среди дворян Империи. Ты хочешь сказать, что белобрысый щенок убьёт меня, несмотря на это?
— О, неужели вы до сих пор так и не поняли, ваша светлость? Именно по этой причине маркиз Лоэнграмм ни за что не оставит вас в живых!
Герцог выглядел так, словно его вены наполнились какой-то густой, вязкой жидкостью. Цвет его кожи постоянно менялся, будто поток крови у него в теле то останавливался, то снова начинал течь.
— И ещё потому, что вы враг человечности, — добавил коммодор беспощадно.
— Что?!
— Я имею в виду Вестерланд. Только не говорите, что вы забыли.
Собрав все силы, Брауншвейг взревел:
— Это бред! Неужели убить эту низкородную толпу — значило совершить преступление против человечности?! Как аристократ, как их правитель, я просто воспользовался своими правами! Не так ли?!
— Простолюдины так не считают. И маркиз Лоэнграмм на их стороне. До сих пор Галактическая Империя жила в соответствии с логикой аристократии, и в первую очередь вашей. Но теперь половина Вселенной будет управляться в соответствии с новой логикой. Вероятно, это станет ещё одной из причин, почему маркиз Лоэнграмм не позволит вам жить — чтобы заставить всех понять это. Он должен убить вас. Если он этого не сделает, то не достигнет своей цели.
Долгий, долгий вздох вырвался из уст герцога.
— Что ж, ладно. Я умру. Но я не вынесу, если этот щенок узурпирует трон. Он должен отправиться в царство Хель вместе со мной.
Коммодор Ансбах не знал, что ответить.
— Ансбах, я хочу, чтобы ты, так или иначе, не позволил ему узурпировать трон. Если ты поклянёшься, что сделаешь это, я не стану жалеть собственной жизни. Прошу, убей его ради меня.
В глазах Брауншвейга разгоралось пламя одержимости. Ансбах бесстрастно смотрел на него, потом кивнул со спокойной решимостью.
— Я понял. Клянусь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы забрать жизнь Райнхарда фон Лоэнграмма. Неважно, кто станет следующим императором, это точно будет не он.
— Ты обещаешь?.. Хорошо.
Человек, бывший знатнейшим из дворян Галактической Империи, облизнул свои сухие губы. Хотя рассудком он уже всё решил, он не мог с лёгкостью отбросить тень страха.
— Я хотел бы… умереть лёгкой смертью.
— Понимаю. Вам стоит использовать яд. На самом деле, он уже подготовлен.
Они перешли в роскошные апартаменты герцога. Несмотря на то, что солдаты-дезертиры основательно разграбили их, в винной стойке всё ещё оставались бутылки с вином и коньяком.
Коммодор вытащил из кармана небольшую капсулу размером с ноготь мизинца. В ней была смесь из двух видов препаратов. Один не позволял мозговым клеткам насыщаться кислородом, что вело к быстрой смерти мозга. Второй блокировал нервные окончания, по которым распространялась боль.
— Вы быстро погрузитесь в сон, а затем умрёте без боли. Пожалуйста, смешайте это вином и выпейте.
Ансбах выбрал бутылку на винной стойке, посмотрел на этикетку и увидел, что это прекрасное вино урожая четыреста десятого года. Он налил вино в бокал, а потом открыл капсулу, в которой оказались мелкие гранулы.