Крики и яростный рёв заполнили помещение. Но, наконец, на голову капитану набросили одеяло, и не прошло и десяти секунд, как он был убит. Как истинный аристократ, молодой капитан до последнего думал, что даже перед лицом полного поражения солдаты не станут сопротивляться наказанию от офицера.
Разрозненное единичное сопротивление подошло к концу, и первыми адмиралами, вступившими в крепость, когда она оказалась полностью захвачена, стали Вольфганг Миттермайер и Оскар фон Ройенталь.
Они смотрели на пленных аристократов, которые сидели по обеим сторонам коридора, ведущего в большой приёмный зал. Напуганные оружием солдат Райнхарда, израненные, грязные дворяне не могли держаться на ногах.
Миттермайер слегка покачал головой.
— Я и не мечтал, что настанет день, когда смогу увидеть владетельных аристократов выглядящими столь жалко. Можно ли назвать это началом новой эры?
— Одно можно сказать наверняка: это точно конец старой, — ответил Ройенталь.
Дворяне смотрели на них безо всякой враждебности. В их глазах были лишь страх и неуверенность, а ещё тень надежды заслужить расположение победителей. Когда их глаза встречались, то некоторые даже заискивающе улыбались. Сначала Миттермайера с Ройенталем это удивило, а потом они почувствовали отвращение. Но когда они задумались на этот счёт, то поняли, что лучшего доказательства победы невозможно представить.
— Их эпоха окончена. С этого дня начинается наша.
Два молодых адмирала гордо подняли головы и продолжили путь, шагая между рядами побеждённых.
Глава 9. Прощайте, далёкие дни
9-е сентября. Крепость Гайесбург.
У входа в зал, где проводилась церемония празднования победы, охранники предупредили Зигфрида Кирхайса о запрете на вход с оружием. Рыжий юноша послушно снял с пояса бластер, но потом всё же решил спросить:
— Я адмирал флота Кирхайс. Даже мне не разрешено войти с оружием?
— Даже для адмирала Кирхайса нет исключений. Таков приказ, приносим вам извинения.
— Понятно. Что ж, неважно. Всё в порядке.
Кирхайс передал бластер охраннику. До сих пор Райнхард всегда позволял ему держать при себе оружие, даже когда остальные адмиралы должны были входить безоружными. Это наглядно демонстрировало всем, что Кирхайс является «номером два». Однако теперь обычный порядок, похоже, изменился.
Кирхайс вошёл и встал в ряд с другими адмиралами, пришедшими раньше него. Они вежливо кивнули, когда он появился, и он ответил им тем же. При этом в глазах Ройенталя и Миттермайера что-то мелькнуло. Без сомнения, они понимали, что между Райнхардом и Кирхайсом что-то произошло.
«Нельзя позволять себе думать, что я занимаю привилегированную позицию», — одёрнул себя Кирхайс. Тем не менее, он ничего не мог поделать с предчувствием одиночества, продолжавшим колоть его в сердце.
Теперь они с Райнхардом не более чем господин и слуга?
«Хотя никем другим мы никогда и не могли быть, — подумал Кирхайс, пытаясь избавиться от терзающей его печали. — В конце концов, те, кто находятся ниже, не должны искать равных отношений с теми, кто выше них. Придётся с этим смириться. Быть может, господин Райнхард сбился с пути и стал допускать ошибки, но я уверен, что в конце концов он всё поймёт. Разве не так было до сих пор, все эти одиннадцать лет?»
До сих пор? У Кирхайса было неспокойно на сердце. До сих пор всё всегда оборачивалось именно так, и он верил, что так будет и дальше. Хотя, возможно, он просто хотел в это верить…
Распорядитель церемоний, будто стремясь похвастаться силой своих лёгких, громко провозгласил:
— Главнокомандующий вооружёнными силами Галактической Империи, маркиз Райнхард фон Лоэнграмм!
Когда Райнхард вошёл в зал и зашагал по красной ковровой дорожке, выстроившиеся по обеим её сторонам офицеры разом отсалютовали ему.
Пройдёт ещё немного времени, и этот салют сменится почтительным поклоном, которого удостаивается лишь один человек во Вселенной, носящий императорскую корону. Ещё два или три года, и этот златовласый юноша, рождённый в обедневшей семье, принадлежащей к дворянам лишь по имени, добьётся исполнения всех своих амбиций.
Когда его взгляд уже почти встретился со взглядом Кирхайса, Райнхард бессознательно отвернулся. Он принял во внимание совет Оберштайна насчёт того, чтобы не позволять Кирхайсу носить оружие там, где это запрещено всем остальным. Он властелин и хозяин, а Кирхайс — лишь один из его подчинённых. Райнхард не должен давать ему каких-либо особых прав и привилегий. До сих пор он делал слишком мало различий между своим частным и публичным «я». С этого дня Кирхайс, как и все прочие адмиралы, должен перестать называть его «Райнхард», а обращаться к нему «маркиз Лоэнграмм» или «ваше превосходительство». Сила и власть принадлежат лишь господину и хозяину.