— Какое же?
— Военные Союза должны сидеть сложа руки и молча смотреть, как мы строим крепость у них под носом.
Генерал промолчал. Казалось, он не знал, что ответить.
— Нет, я не хочу сказать, что идея непривлекательна, — добавил Райнхард. — Я лишь говорю, что её трудно назвать реалистичной. Как насчёт того, чтобы вернуться к этому предложению позже, когда вы придумаете, как его исправить?
И Райнхард начал вставать, давая понять, что аудиенция окончена. Если ему придётся ещё хоть минуту общаться с этим надменным и неприятным человеком, то стресс может заставить его сказать то, чего не следует.
— Прошу вас, всего один момент, — остановил его Шафт. — В выполнении этого условия нет необходимости. Почему, спросите вы? Потому что моя идея… — на этом месте он театрально поднял голос. — …заключается в том, чтобы привести в Изерлонский коридор уже готовую крепость.
Райнхард повернулся и прямо посмотрел в лицо Шафта. На лице, которое пронзил его взгляд, была написана непоколебимая уверенность в своих словах. В льдисто-голубых глазах Райнхарда появился огонёк интереса, и он снова опустился в кресло.
— Могу я услышать подробности?
Победное выражение сверкнуло во взгляде инспектора Научно-технического отдела и добавило румянца на его щёки. Хоть Райнхарду и неприятен был этот вид, но всё же его интерес пересилил раздражение.
Никто и никогда не описывал адмирала Карла Густава Кемпффа как человека, обладающего завистливым и ревнивым характером, и не было предпосылок к тому, чтобы это изменилось. Он был справедлив и отличался широкими взглядами, а также считался выдающимся командиром, как в плане тактики, так и в личном мужестве.
Тем не менее, у Кемпффа была своя гордость, и он знал, что такое дух соперничества. В прошлогодней Липпштадтской войне Миттермайер и Ройенталь добились выдающихся боевых достижений, за что были произведены в адмиралы флота, в то время как сам Кемпфф так и остался просто адмиралом. Хоть он и не считал такое решение несправедливым, но всё же сожалел об упущенной возможности. В конце концов, ему исполнилось уже тридцать шесть лет, и он был старше, чем они.
Затем, в самом начале нового года, один из флотов, находящихся под его командованием, оказался втянут в тяжёлый бой во время пограничной стычки в Изерлонском коридоре. Гордость адмирала была задета этим инцидентом, и Кемпфф стал искать шанс восстановить свою честь — иными словами, ещё одну битву. Но и просто так ввязаться в бой он тоже не мог, поэтому вынужден был проводить день за днём, выполняя обязанности по патрулированию границы и обучению солдат.
Этим он и занимался, когда получил от Райнхарда сообщение с приказом возвращаться на столичную планету и прибыть в адмиралтейство Лоэнграмма.
Кемпфф, прибыв в адмиралтейство вместе со своим адъютантом, лейтенантом Любичем, был встречен там лейтенантом Рюке. Этот молодой двадцатидвухлетний офицер какое-то время служил под началом Кемпффа, но в прошлом году был переведён в адмиралтейство. Он провёл Кемпффа в кабинет Райнхарда, где адмирал застал юного имперского главнокомандующего за разговором с генерал-полковником технической службы Шафтом.
— Вы рано, Кемпфф, — произнёс Райнхард, поприветствовав Кепмфа. — Оберштайна и Мюллера ещё нет. Впрочем, они скоро к нам присоединятся, а пока присаживайтесь.
Сделав, как было сказано, Кемпфф не смог сдержать удивления. Он прекрасно знал об отвращении, испытываемом Райнхардом к генералу технической службы, известному снобу.
Наконец прибыл адмирал флота Оберштайн, а вслед за ним и адмирал Нейхардт Мюллер.
В присутствии на важном совещании Оберштайна, занимающего сразу два высоких поста в командовании имперской армии, не было ничего необычного. Он представлял штаб и тыловые службы. А вот из боевых командиров на совещаниях чаще присутствовали Ройенталь или Миттермайер, однако ни одного из них в тот день в кабинете не было. Даже среди адмиралов, равных по чину, Мюллер считался ниже в иерархии, чем Кемпфф или Биттенфельд, и моложе их. Его военные успехи и способность к выполнению поставленных задач позволили ему стать адмиралом в таком молодом возрасте, но он ещё не заработал столь непоколебимой репутации, как у его коллег.
— Ну что ж, похоже, все в сборе, — сказал Райнхард. — Пусть генерал-полковник Шафт объяснит своё предложение.
После слов Райнхарда Шафт поднялся на ноги. Его вид напомнил Кемпффу бойцового петуха. Похоже, этот человек был из тех, в кого пришедшая в голову мысль вселяет самоуверенность.