Всё будет принадлежать ему. Даже потеряв свою тень, даже если одно из крыльев отрублено, всё равно его клыки дотянутся до цели. Если Райнхард фон Лоэнграмм когда-нибудь лишится своих клыков, то и тот факт, что он родился в этом мире, потеряет всякий смысл. И сейчас ему нужно заточить их, даже если в итоге им придётся сломаться.
После гибели в прошлом году Зигфрида Кирхайса, этого оплота беспрецедентной верности, проницательности и умений, Вольфганг Миттермайер и Оскар фон Ройенталь стали рассматриваться как два столпа среди адмиралов Райнхарда.
Оба они были известны, как виртуозные тактики, не испытывающие недостатка в доблести и умелом планировании. Если того требовали обстоятельства, они могли совершить лобовой прорыв или медленную экспансию, начать тотальную атаку или занять защитную позицию вокруг базы в соответствии с высочайшими стандартами стратегического искусства. Смертоносная быстрота действий Миттермайера и хладнокровное упорство Ройенталя демонстрировали их высочайшую квалификацию как в защите, так и в нападении. Когда нужно было точно прочитать ситуацию, сохранить спокойствие посреди кризиса, гибко адаптироваться к изменившимся обстоятельствам или приготовиться к неизвестности, трудно было определить, кто из них лучше.
Адмирал флота Вольфганг Миттермайер, тридцати лет, с непослушными волосами медового цвета и светло-серыми глазами. Несмотря на невысокий рост, он обладал телосложением гимнаста и двигался плавно и быстро.
Адмирал флота Оскар фон Ройенталь, высокий человек тридцати одного года, с тёмно-каштановыми, почти чёрными волосами и аристократической красотой, однако самой запоминающейся его чертой были гетерохромные глаза — правый чёрный, а левый голубой.
В плане репутации и достижений они были равны, но никогда и не соперничали между собой. Более того, многие достижения они делили между собой, действуя совместно на поле битвы. За пределами поля боя они тоже проводили много времени вместе, являясь лучшими друзьями, хотя стороннему наблюдателю могло показаться странным, как они могут поддерживать такие отношения несмотря на равные звания и в корне различающиеся характеры.
Миттермайер был родом из простой семьи, средней по социальному положению и уровню жизни. Его отец был ландшафтным дизайнером и долгое время вёл бизнес с клиентурой из аристократов и богатых простолюдинов.
«В таком иерархически-организованном обществе, как наше, — учил он юного сына, — лучший путь для простого человека — это получить достойную профессию».
Он, несомненно, надеялся, что его сын станет техником или специалистом и проведёт жизнь, свободную от бурных взлётов и падений. И сын действительно вырос специалистом, достигнув уровня, на котором можно было называться мастером. Вот только полем его деятельности стало не садоводство или ручное производство, а жестокое дело, называемое войной.
В шестнадцать лет Миттермайер поступил в Имперскую Военную академию. Там же, только на курс старше, учился и Оскар фон Ройенталь, но шансов повстречаться там им не выпало. Хотя старшекурсники проводили немало времени с новичками, оказывая разного рода давление и мешая учёбе, но Ройенталя такие развлечения не интересовали.
Летом второго года учёбы Миттермайер вернулся домой после долгого времени жизни в общежитии и узнал, что его семья увеличилась ещё на одного человека. Девочка, находящаяся в дальнем родстве с его матерью, потеряла на войне отца и теперь жила с ними.
Этой девочке, Евангелине, недавно исполнилось двенадцать. У неё были светлые волосы, фиолетовые глаза и розовые щёчки. Хоть её и нельзя было назвать писаной красавицей, но она всегда улыбалась, выполняя мелкую работу по дому. Где бы она ни пробегала, она оставляла за собой чувство лёгкости и радости, словно ласочка, пролетевшая в чистом весеннем небе.
«Michél, Michél, Michél. Stehe auf — es ist heller lichter Tag».
Песенка, которую она часто напевала, звучала в ушах Миттермайера: «Мишель, Мишель, проснись — погода ясная и солнечная».
— Такая весёлая и искренняя девочка, правда, Вольф?
Курсант Академии ответил матери коротко и поверхностно, как будто его на самом деле не заинтересовал новый член семьи. Однако с того момента он начал куда чаще наведываться домой, когда выпадала возможность, так что его родители могли видеть насквозь всё, что творилось у него в сердце.