Возможно, его слова прозвучали чуть более формально, чем требовалось. Хотя если бы кто-то сказал ему, что он сейчас находится в том возрасте, в котором юноши зачастую идолизируют девушек постарше, он бы категорически отверг это.
— Да, Юлиан. Для тебя есть важное сообщение. С завтрашнего дня ты становишься главным старшиной. В полдень подойди за бумагами о назначении.
— Меня повышают? Правда?
— Конечно. Ты проделал отличную работу. Очень впечатляюще для первого раза.
— Большое спасибо! Но что об этом думает адмирал Ян?
В карих глазах Фредерики появилось лёгкое удивление.
— Разумеется, он рад за тебя. Хотя никогда этого не признает… — ничего другого она ответить не могла.
Когда звонок завершился, Юлиан ненадолго погрузился в размышления.
Ян никогда не хотел превращать Юлиана в солдата. Однако сам Юлиан хотел им стать. Что же касается Яна, то он считал, что не должен навязывать мальчику своих желаний, но в то же время хотел бы сохранить его рядом с собой. Это был единственный вопрос, в котором слова и дела самого талантливого из адмиралов Союза полностью расходились.
Как бы то ни было, собственный выбор профессии Яном был крайним случаем того, как жизнь может отклониться от намеченного сценария. В поисках места, где можно было бесплатно изучать историю, он поступил на факультет военной истории Военной академии, который вскоре расформировали, а Яна против его воли перевели на факультет военной стратегии, после чего он оказался в действующей армии, не испытывая по этому поводу ни капли энтузиазма.
Юлиан, напротив, действительно проявлял инициативу в своих воинских амбициях и был уверен в себе и выборе профессии. Вообще-то, это не должно было касаться Яна. Не должно было, но Юлиан правда хотел, чтобы Ян благословил его на выбранном пути.
Отец Юлиана был солдатом, но если бы после его смерти опекуном мальчика стал не Ян, совсем не очевидно, что он выбрал бы карьеру военного. Хорошо это или плохо, но личность Яна оказала на Юлиана огромное влияние, и если бы он сейчас подверг критике выбор юноши, это было бы тем же, что хмуриться на отражение в зеркале.
Вспомнив это выражение лица Яна, Юлиан про себя улыбнулся. Он не сомневался, что рано или поздно опекун поймёт его.
В этом году Яну Вэнли исполнился тридцать один год.
— Не потому, что я этого хочу! — горячо настаивал он.
— Вы ещё молоды, — попытался утешить его Юлиан.
Вообще-то, Ян и вправду выглядел достаточно молодо, чтобы на вид ему могли дать лет двадцать пять, хотя, по словам Алекса Кассельна, его старшего товарища по Академии, всё дело было в том, что ему не приходилось трудиться изо всех сил, чтобы содержать семью.
— Ну, с таким мужем, — нанёс ответный удар Ян, — вся тяжёлая работа ложится на плечи госпожи Кассельн. Терпение этой женщины воистину достойно святой. Обычная женщина и года бы не продержалась под одной крышей с таким тираном!
Юлиан усмехнулся, услышав это. Не знай он, какая тёплая атмосфера царит в семье Кассельнов или того, что Ян с Кассельном на самом деле друзья, а подколками обмениваются лишь для удовольствия, слова Яна могли бы прозвучать как оскорбление.
Как солдат, Ян был ужасным стрелком, средним с точки зрения физической силы и рефлексов, и полностью бесполезным на поле боя. По безжалостному определению Кассельна, «у него не было ничего полезного ниже шеи». Хотя не то чтобы у Кассельна было особое право так говорить. Мастер работы с документами и выдающийся военный чиновник, но первоклассным бойцом он тоже совсем не являлся.
В обязанности Кассельна входило управление аппаратной и программной сторонами гигантской боевой станции, которой являлась крепость Изерлон. Производственные объекты, оборудование, средства связи, сортировка и распределение — все многочисленные функции, необходимые для нормального функционирования крепости, сохранялись благодаря его умениям.
«Когда Кассельн чихает, весь Изерлон трясёт от лихорадки», — говорили иногда солдаты, и в этой шутке было зерно правды. В самом деле, когда Кассельн однажды отсутствовал неделю, лёжа в госпитале с острым гастритом, администрация Изерлона оказалась не в состоянии делать хоть что-то помимо повседневной работы и была окружена толпой обозлённых солдат.
— Вы хоть понимаете, что делаете? Это слишком неэффективно! Можете вы сделать что-нибудь с этой канцелярщиной?
Ян был хорош с текстами, но не слишком ладил с цифрами, так что Кассельн, как и адъютант Яна Фредерика, был для него очень ценен.