«Если в этом фарсе есть что-то, что можно назвать «авторитетом», то покажите его уже», — подумал Ян.
Разумеется, от продолжения спора его удерживала не покорность и не сожаление о сказанном. На виске председателя комитета обороны Негропонти пульсировала толстая вена. Ян со злостью посмотрел, как Оливейра что-то шепчет ему на ухо.
Наконец первый день следственной комиссии закончился, но это не означало, что в его фактическом домашнем аресте что-то изменилось. Лэндкар доставил его обратно в то же самое здание. Как только он встретил приставленного к нему в помощники младшего офицера, Ян сразу же попросился выйти поужинать.
— Ваше превосходительство, я приготовлю вам ужин здесь. Так что нет никакой необходимости куда-то выходить.
— Я хотел бы поесть снаружи. Не в такой пустой унылой комнате.
— Вам нужно разрешение контр-адмирала Бэя, чтобы выйти за ворота.
— Мне не особенно хочется получать от него разрешение.
— Хотите вы этого или нет, оно необходимо!
— Что ж, в таком случае, вы можете связаться с контр-адмиралом Бэем?
— Он в данный момент отсутствует. У него официальные дела в офисе председателя Верховного Совета.
— И когда он вернётся?
— Я не знаю. Это всё, что вам нужно?
— Да, можно сказать и так.
Младший офицер отдал честь и покинул комнату, и Ян некоторое время стоял, уставившись на закрывшуюся дверь. Даже зная о присутствии жучков, он не смог сдержаться и прорычал:
— Думаете, вы можете так со мной поступать?
Ян швырнул свой военный берет на пол. Потом поднял ни в чём не повинный головной убор, отряхнул от пыли и надел обратно. Скрестив руки на груди, он стал бродить по комнате.
«С меня хватит. Клянусь, на этот раз я действительно уволюсь!» — он думал об этом с тех пор, как год назад захватил Изерлон. Эти самые люди раз за разом отклоняли его прошения об отставке, вместо этого назначая его на всё более и более высокие посты, вместе с увеличением власти расширяя его круг его обязанностей.
Когда его наконец отпустили после заседания следственной комиссии, он почувствовал лёгкое удовлетворение. В этот раз ему, по крайней мере, удалось одержать тактическую победу. Он разбивал их ложные обвинения одно за другим и даже, хоть это и было непросто, смог смутить этих толстокожих следователей.
Однако тактическая победа не всегда приводит к победе стратегической. Хоть он и предпочёл бы, чтобы все эти высокопоставленные чиновники сдались и прекратили наконец этот фарс, было вполне вероятно, что они станут действовать ещё боле одержимо. А он уже сегодня достиг предела своей выносливости во время сегодняшнего допроса и ему казалось невозможным продолжать сдерживаться и завтра, и ещё дальше.
«В таком случае, у меня не остаётся выбора, кроме как уйти, верно?
Ян сел за письменный стол и начал думать о прошении об отставке.
Фредерика Гринхилл в это время отнюдь не бездельничала, бросив всё на самотёк. Она приступила к работе, как только вошла в свою комнату в многоквартирном доме для женщин-офицеров, за три часа сделав четырнадцать звонков по видеофону и определив местонахождение контр-адмирала Бэя. Как только тот вышел из офиса Иова Трюнихта, Фредерика тут же подошла к нему в сопровождении Машунго.
— Как адъютант адмирала Яна я требую встречи со своим командиром. Где адмирал?
— Это секретная информация, являющаяся государственной тайной. Я не могу разрешить вам встретиться и не могу сказать, где сейчас адмирал.
Фредерику такой ответ не устроил.
— Понятно. Видимо, эта «следственна комиссия» относится к разряду пыток, проводимых за закрытыми дверями?
— Лейтенант Гринхилл, следите за словами.
— Если вы считаете, что я ошибаюсь, то я требую, чтобы вы доказали это, обнародовав информацию об этой следственной комиссии, позволили присутствовать адвокатам и разрешили обвиняемому принимать посетителей.
— Я не обязан отвечать на подобные требования.
— Почему вы не можете ответить?
— Мне не нужно отвечать на это.
Но высокомерное отношение контр-адмирала не заставило Фредерику отступить.
— В таком случае, вы не станете возражать, если я сообщу прессе, что члены правительства подвергают психологическим пыткам адмирала Яна, национального героя?
Эти слова вызвали вспышку паники в глазах контр-адмирала.
— Т-только попробуйте. Вы нарушите закон о сохранении государственной тайны и сами окажетесь под трибуналом.
— Для трибунала не будет никаких оснований. В законе о сохранении государственной тайны не сказано ни слова о какой-то «следственной комиссии». А значит, в обнародовании информации о ней нет никакого преступления. Если вы намерены навязать адмиралу Яну эту тайную следственную комиссию и отказываете ему в его гражданских правах, то и я тоже могу использовать любые методы, имеющиеся в моём распоряжении.
— Хмф. Яблоко от яблони недалеко падает, да? — ядовито выплюнул контр-адмирал.
На лице прапорщика Машунго промелькнул шок, а затем и ярость, но Фредерика и бровью не повела. Лишь карие глаза на миг сверкнули. Когда Бэй повернулся, чтобы уйти, оставив за собой жестокие слова, она не сделала ничего, чтобы остановить его.
В прошлом году, когда она узнала, что её отец является руководителем заговорщиков, совершивших государственный переворот, она приготовилась сложить с себя обязанности адъютанта Яна. Но адмирал, тоном неловкого школьника, сказал, что ему трудно будет без неё. Те простые слова поддерживали её с тех пор и, вероятно, продолжат поддерживать и дальше. Фредерика повернулась к своему крупному и мускулистому спутнику.
— Прапорщик Машунго, я не хотела этого делать, но похоже, что выбора нет. Давайте встретимся с адмиралом Бьюкоком и спросим у него, что происходит.