Но могли ли силы Союза проигнорировать Кемпффа и Мюллера, оставшись защищать Коридор от второй волны, которая наверняка должна будет прийти? Если бы они поступили так, флот Кемпффа и Мюллера смог бы беспрепятственно обыскивать территорию Союза и, возможно, даже захватить Хайнессен. Хотя более вероятен был другой сценарий, при котором они заняли бы плацдарм в какой-нибудь соседней звёздной системе и остались бы ждать появления второй волны. Тогда они вернулись бы в Коридор и, вместе со своими товарищами, напали бы на противника с двух сторон. Для имперцев это была тактика, ведущая к несомненной победе, в сердцах же офицеров Союза одна мысль о подобном развитии событий вызывала боль.
Или, по крайней мере, так должно было быть, но Ян Вэнли не собирался пребывать в мрачном волнении. А даже если бы пребывал, то не по обязанности. Всё потому, что он прекрасно понимал, что даже если государство под названием Союз Свободных Планет исчезнет, человечество всё равно сохранится, пусть и не как демократическое общество. А больше всех пострадают как раз те, кто подрывал это общество, находясь на вершине его структуры власти. Можно было дойти до края вселенной в поисках причины, почему люди должны быть принесены в жертву ради их блага, и всё равно не найти таковой. Так что Ян Вэнли никак не мог в одиночку нести всю ответственность за жизнь или смерть государства — даже если это была его личная проблема.
Адмирал Кемпфф до самого конца не верил, что проигрывает. Но даже если его мощная фигура была наполнена боевым духом, дух его солдат и офицеров уже иссяк.
С побледневшими лицами они смотрели на экраны, наблюдая за гибелью столь многих дружественных кораблей.
— Ваше превосходительство, дальнейшее сопротивление невозможно, — с дрожью произнёс вице-адмирал Фузенеггер, начальник штаба Кемпффа. — Если так и продолжится, то всё, что ждёт нас здесь — это смерть или плен. Как бы ни было трудно это сказать, мы должны отступить.
Кемпфф резко повернулся к нему, но разум не настолько оставил его, чтобы обрушиться на советника с яростной бранью. Он тяжело вздохнул и снова с мучительной болью в глазах посмотрел на имперский флот, корчащийся в агонии: с каждой секундой его численность уменьшалась, а линия фронта сокращалась.
— Погодите-ка, у нас ведь всё ещё есть эта возможность… — сам того не осознавая, вслух пробормотал Кемпфф, и Фузенеггер ощутил нечто зловещее в том, как к лицу его командира вернулся цвет. — Да, у нас есть последняя возможность. Мы используем её и разрушим крепость Изерлон. Мы проиграли в сражении флотов, но это ещё не конец!..
— Могу я спросить, что вы имеете в виду?
— Крепость Гайесбург. Мы швырнём этот бесполезный булыжник-переросток в Изерлон. И даже он не сможет выдержать этого.
При этих словах подозрение Фузенеггера сменилось определённостью. Даже столь способный и терпимый командир, как Кемпфф, может потерять равновесие, если его загнать слишком далеко в угол.
Однако Кемпфф был довольно безмятежен, отдавая приказ возвращаться в Гайесбург.
Наконец, Патрульный флот Изерлона встретился с подкреплением, приведённым Яном.
— Адмирал Меркатц, не знаю, как вас и благодарить, — сказал Ян с глубоким поклоном.
Серьёзное и полное достоинства лицо Меркатца отображалось на экране связи. А позади обоих командующих в воздух взлетали бесчисленные форменные береты вместе с радостными криками: «У нас получилось! Мы сделали это!».
— Вот человек, более заслуживающий этой чести, — сказал Меркатц, притягивая кого-то в поле зрения камеры.
— С возвращением домой, адмирал Ян, — произнёс юноша с льняными волосами.
— Юлиан?
Ян не знал, что сказать. Увидеть воспитанника здесь и сейчас стало для него шоком. Однако в этот самый момент прозвучал сигнал тревоги, спасая Яна от минуты неловкого замешательства.
— Крепость Гайесбург начала движение! — со страхом прокричал оператор.
Вся радость солдат Союза сразу же куда-то исчезла. Победа оказалась неполной.
— Она движется к Изерлону… Не может быть… Неужели они собираются столкнуть крепости?!