Четыре его ребра оказались сломаны, и дышать было невозможно, так как осколки уткнулись в лёгкие. Поэтому закричать он никак не мог.
Преодолевая ужасную боль и удушье, Мюллер осторожно постарался вдохнуть поглубже. Его грудь расширилась, а сломанные концы рёбер вновь коснулись друг друга. Ослабив давление на лёгкие, тяжело раненный заместитель командующего наконец смог заговорить с корабельным врачом, который уже подбежал к нему, несмотря на то, что у него самого на голове была большая шишка.
— Сколько времени… займёт полное восстановление? — спросил Мюллер болезненным голосом, не теряя, однако, самообладания.
— Наш заместитель командующего бессмертен, да?
— Хорошо сказано… Попрошу написать это на моей могиле. Так что? Сколько времени потребуется, чтобы полностью оправиться от этого?
— Четыре сломанных ребра, сотрясение мозга, внутреннее кровоизлияние, рваные раны, ушибы и ссадины, а также вызванная этим потеря крови, — перечислил полученные травмы врач. — Лечение займёт три месяца.
Поскольку Мюллер отказался отправиться в лазарет, ему прямо на мостик принесли специальную кровать с медицинским оборудованием. Когда применили электротерапию, пациенту перелили кровь, сохранявшуюся при сверхнизких температурах, а также ввели обезболивающие и жаропонижающие препараты. После этого Мюллер смог встретиться с вице-адмиралом Фузенеггером, которому чудом удалось спастись с гибнущего Гайесбурга.
— Что случилось с командующим Кемпффом?
Фузенеггер, весь в порезах и ссадинах, ответил не сразу. Наконец, он всё же глухо произнёс:
— Он мёртв.
— Мёртв?!
— У меня для вас сообщение от командующего Кемпффа. Он сказал: «Передай Мюллеру, что мне жаль».
Мюллер погрузился в напряжённое молчание, которого было достаточно, чтобы напугать Фузенеггера, но, наконец, он скомкал в руках простыню, на которой лежал, и глухо простонал:
— Пусть Один будет мне свидетелем, — произнёс он. — Я отомщу за адмирала Кемпффа. Однажды я собственными руками сверну шею Яну Вэнли… Хотя сейчас и не могу этого сделать. У меня недостаточно силы для этого… Пропасть между нами слишком широка… Но пусть боги наблюдают… Через несколько лет всё изменится!
Когда Мюллер закончил говорить и скрипеть зубами, он немного восстановил самообладание и подозвал к своей кровати помощника.
— Приготовьте для меня экран связи… Нет, если подумать, не нужно экрана. Сделайте так, чтобы я мог передавать только звук.
Он был способен контролировать свой голос, но не мог показаться солдатам тяжело раненным. Какую бы риторику он ни использовал, боевой дух солдат окажется подорван, если они увидят своего командующего обмотанным бинтами.
Наконец, выжившие члены разбитого, побеждённого имперского флота услышали голос молодого заместителя командующего, льющийся из динамиков. Пусть его нельзя было назвать сильным, он всё же был чистым и ясным, полным разума и воли, в результате чего всеобщее отчаяние на несколько шагов приблизилось к надежде.
— Да, мы были побеждены, но командование всё ещё живо. И оно обещает вернуть всех и каждого из вас в ваши родные города живыми и здоровыми. Так что держитесь за свою гордость, сохраняйте дисциплину, и давайте организованно вернёмся домой.
Имперские силы, насчитывавшие шестнадцать тысяч кораблей, когда покидали дом, сократились до одной двадцатой от изначального числа и были вынуждены отступить. Тем не менее, они не развалились полностью и были способны поддерживать порядок и действовать как единое целое. Несомненно, этот успех был результатом разумного командования, которое Мюллер осуществлял со своей постели.
— Прямо по курсу приближаются корабли!
Получив этот рапорт, адмирал флота Вольфганг Миттермайер обратил свой взгляд на главный экран командного мостика. Его флагман, «Беовульф», опережал даже авангард его флота, что само по себе подчёркивало доблестную репутацию командующего.
Весь экипаж был призван на боевые посты, а на приближающиеся корабли отправили запрос.
— Неопознанные суда, вам приказано остановиться. Если вы не сделаете этого, то будете атакованы.
Наступила очень напряжённая минута, после чего Миттермайер узнал, что группа кораблей впереди принадлежит их отступающим союзникам. Увеличив изображение на экране, Миттермайер бессознательно застонал от того жалкого зрелища, которое они представляли.
Вскоре на экране связи появился его товарищ по оружию адмирал Мюллер, весь в бинтах и лежащий на больничной койке. Плечи Ураганного Волка поникли, когда он услышал обо всём произошедшем.