— Могу я расценивать это как комплимент?
— Я не намерен препятствовать вашей интерпретации.
— Что ж…
Болтек неловко подвинулся на своем стуле. Райнхард усмехнулся уголками красиво очерченных губ, и с кажущейся небрежностью сделал первый выстрел.
— Чего именно хочет Феззан?
Болтек не изменил своей чистосердечной роли и ответил непонимающим взглядом.
— При всём уважении, ваше превосходительство, я не имею представления, о чём вы говорите…
— Ах, не имеете представления?
— Да, это выше моего понимания.
— Это очень прискорбно. Для постановки первоклассной драмы необходим первоклассный актёр, а ваша игра слишком примитивна, и это отбивает всяческий интерес.
— Это было несколько жестоко…
Болтек сконфуженно улыбнулся. Но он не собирался снимать маску и стаскивать перчатки, и Райнхард это понимал.
— Очевидно, придётся поставить вопрос иначе, — на этот раз Райнхарду потребовалось некоторое усилие, чтобы скрыть явное презрение. — Я спрашиваю, какую выгоду получит Феззан от похищения императора?
— …
— К тому же, эта задача может оказаться неподъёмной для графа Ланцберга, вам так не кажется?
— Я поражён, как далеко вы смогли заглянуть, — неизвестно, искренне, или продолжая играть, но Болтек посмотрел на Райнхарда с восхищением и вздохнул, признавая своё поражение. — В таком случае, ваше превосходительство, вы, разумеется, понимаете, что именно агент феззанского правительства передал то анонимное сообщение.
Райнхард не счёл нужным ответить, его голубые глаза продолжали холодно смотреть на посланника. В это мгновение, казалось, в его жилах течёт чистая вода из только что растаявшего льда.
— Ваше превосходительство, в таком случае, позвольте мне изложить вам наши ожидания.
Болтек подался вперёд.
— Правительство Доминиона Феззан хотело бы принять участие в великой задаче установления господства герцога Лоэнграмма над всей Вселенной.
— Таковы намерения Рубинского?
— Да.
— В таком случае, потрудитесь объяснить: почему вашим первым шагом в этой задаче стало содействие представителям высшей аристократии в похищении императора?
Несколько мгновений Болтек колебался, но потом решил, что пришло время открыть карты. И он заговорил, изображая искренность:
— Мы рассуждали таким образом. Граф Ланцберг намерен спасти его величество императора Эрвина Йозефа из рук вероломного захватчика. О, разумеется, это его субъективное мнение! Через Феззанский коридор они сбегут на территорию Союза Свободных Планет, и там будет основано правительство в изгнании. Разумеется, оно не будет иметь никакого политического значения, но герцог Лоэнграмм не пожелает мириться с такой ситуацией.
— Безусловно.
— Таким образом, ваше превосходительство получит законный повод для вторжения на территорию Союза Свободных Планет.
Болтек усмехнулся. Казалось, собеседники согласны друг с другом, но на деле это было не так.
Райнхард действительно не мог решить, что ему делать с семилетним императором Эрвином Йозефом. Мальчишка лишь временно занимал трон, который рано или поздно будет узурпирован Райнхардом, но только тот, кто коронован, может называться императором, и семилетний возраст представлял собой определённую проблему. Узурпацию сопровождает кровопролитие, и клеймо «детоубийцы» останется несмываемым и в настоящем, и в будущем.
Обдумав ситуацию, следовало признать: карта императора не имеет ценности, пока она в руках Райнхарда. Однако если эту карту скинуть Союзу, она может превратиться в зловещего джокера, способного уничтожить Союз изнутри. Без сомнения, каждому было выгодно, чтобы эту карту вытянул другой игрок.
Если Союз предоставит убежище императору, то, как и сказал Болтек, у Райнхарда появится законное основание для вторжения в Союз. Противника можно обвинить в похищении императора, или, наоборот, объявить, что он поддерживает реакционную аристократию, противодействуя прогрессивным реформам в Империи. Оба варианта — вместе или по отдельности — были на руку Райнхарду. Кроме того, как бы ни обернулась ситуация, споры о том, принять или не принять императора, неизбежно вызовут раскол среди политиков и общественности Союза, и это тоже можно будет использовать. И с военной, и с политической точки зрения, Империя, или, правильнее сказать — Райнхард, получит преимущество над Союзом. И если простодушно верить речам Феззана, это выглядело очень заманчивым предложением. Но, разумеется, имея дело с Феззаном, между «наивностью» и «доверием» Райнхард не выбирал ничего.