— Белобрысый щенок сделал дерзкий ход, — сказал он секретарю.
— Какой же?
— Он угрожает присоединиться к Союзу и захватить Феззан силой. Нужно понимать, что не только Феззан может извлечь из этого выгоду.
Уполномоченный представитель Феззана в Империи Болтек мог понять, что человек сдерживает гнев, даже не глядя ему в лицо.
— Но как он мог на это решиться? Герцог фон Лоэнграмм никогда бы не объединил свои силы с Союзом. Это предположение абсолютно безосновательно, подтверждений тому нет.
Болтек посмеялся над логикой подчинённого. Будь подобная логика близка к правде, то нынешние лидеры Союза Свободных Планет не то что бы не обратили внимание на тайный план Феззана и Империи — Императорский полёт, — мысль об этом вообще не пришла бы им голову. Райнхард каким-то образом узнал об этом от Союза. Если предположить, что всё пойдет согласно его плану, то объединённые вооружённые силы смогут уничтожить не только Феззан. Не этому ли белобрысому отродью удалось столкнуть лбами недалёких вояк Союза, организовав переворот?
У Союза Свободных Планет был перед Феззаном слишком большой долг, поэтому влияние Феззана на зоны, которые и без того были почти что подконтрольны ему, лишь росло. Но если Феззан будет уничтожен, то исчезнут и все долговые обязательства перед ним. Нет гарантий, что беспринципные лидеры Союза не пойдут на поводу собственной жадности.
Они тоже могут решиться на удар. Болтек заскрежетал зубами: после разговора с Райнхардом он догадывался, как будут развиваться события. К тому моменту, как он осознал, где же ошибся в своих расчётах, его король уже был загнан в угол шахматной доски и стоял там беспомощный и одинокий. Ему поставили шах: чтобы избежать окончательного поражения, придётся сдаться. Он хмыкнул, подумав об этом дерзком союзе.
Всё должно было быть не так. Совсем не так. Допустим, Феззан возьмет инициативу в свои руки и с радостью вступит в союз. Используя агента, который будет тайно сообщать информацию о внедрении графа Лансберга, они будут подогревать обеспокоенность и подозрения Райнхарда, чтобы подготовить наилучшую почву для переговоров. Казалось, идея хороша, но он не смог воспринимать своего оппонента всерьёз. Для того, кто всегда признавал мастерство феззанских дипломатов и политтехнологов, это была детская ошибка.
— Каков ваш план, господин уполномоченный? — спросил секретарь, собрав, насколько мог, волю и чувство долга в кулак.
Болтек повернулся к подчинённому, изобразив на лице самое властное выражение.
— Что вы имеете в виду?
— Касательно графа Лансберга и капитана Шумахера. Следует ли нам отказаться от наших планов, избавиться от этих двух и сделать вид, что мы ни при чём?
Ответа у Болтека не было.
— Понимаю, вариант не идеальный, но в нём что-то есть.
Секретарь втянул голову, ожидая гневной отповеди, но Болтек был погружен в свои мысли.
Нужно было подумать и о своём положении. Он проделал путь от советника правителя Доминиона до особого уполномоченного Феззана в Империи — вполне достойный статус по политическим стандартам Феззана. У феззанцев чувство долга не было на первом месте. К мелким чиновникам относились как к ничтожествам, которым не хватает храбрости и предпринимательской жилки. Высокая должность Болтека гарантировала ему подобающее уважение, но если он потерпит неудачу в этой важной имперской дипломатической игре и предаст доверие правителя Доминиона, все немедленно посчитают, что такая должность не для него, выгонят и будут презирать как простого чиновника.
А если он поддастся на шантаж Райнхарда фон Лоэнграмма и откроет Феззанский коридор для имперского флота? Вне зависимости от того, готовы ли они к войне, монополизация торговых путей мгновенно лишит Феззан независимости и процветания.
Феззан не был тоталитарным государством. Торговые пути служили эффективным кооперативным механизмом, созданным добровольно для защиты собственной свободы и дохода от конфликтов. По крайней мере, такими они останутся в истории.
А ведь есть ещё гордые независимые торговцы, которые никогда не отдадут свой драгоценный Феззанский коридор имперскому флоту. Кровопролитное восстание будет неизбежным. Оно нанесет удар по независимости Феззана и его нейтралитету как торговой нации. Независимость Доминиона была номинально бессрочной. По требованию более чем двадцати процентов электората будет созван совет старейшин из шестидесяти членов. Правитель Доминиона будет смещён со своего поста, если это предложение получит поддержку двух третей членов совета.