Для исполнителей похищение императора — спасательная операция. Если она увенчается успехом, это приведёт к активации тайного соглашения с Феззаном, а значит, и к развязке военного противостояния с Союзом. Если же они не справятся, Райнхард объявит, кто подлинный похититель императора, что даст ему законные основания для завоевания Феззана. Вне зависимости от того, как лягут карты, у Райнхарда была свобода выбора.
А вот у самоуверенного особого уполномоченного Феззана Болтека в рукаве было полно козырей. Но у него не было права на ошибку. До тех пор, пока они делали вид, что ничего не знают, подобно случайным прохожим, и тайно вели переговоры, компромисс со стороны Феззана был неизбежен. Этот идиот проиграл. А проиграл он потому, что недооценил Райнхарда фон Лоэнграмма, посчитал, что он может стать простой марионеткой, как тот никчёмный поэт. Болтек ещё заплатит за свои ошибки и высокомерие.
— Кстати говоря, Оберштайн. Присмотрите за этим отчаянно преданным жалким поэтом и его шайкой. Сомневаюсь, что вам придётся сделать что-то сверх этого, но Феззан может попытаться избавитсья от них. В любом случае, позаботьтесь, чтобы этого не произошло.
— Как пожелаете. Их спасение может сыграть нам на руку.
Империя может предъявить их как живое доказательство феззанского заговора и тем самым давить на Феззан в переговорах. Если Шумахер докажет, что он чего-то стоит, то история обещает быть интересной. Подходящее развлечение для Райнхарда.
— К слову, я полагаю, что ваши подчинённые следят за бывшим вице-канцлером Герлахом?
Искусственные глаза Оберштайна странно блеснули, когда он утвердительно кивнул.
— И вы уже вс ё подготовили для его поимки?
— Подготовил. Если он окажется участником похищения — вернее, спасения — императора, я буду самым довольным придворным всех времен. Возможно, правда о заговоре выйдет на свет, когда мы меньше всего этого ожидаем.
Райнхард пристально посмотрел на лицо начальника штаба, но не увидел ничего, что говорило бы о том, что он шутит.
— Сомневаюсь.
Во-первых, у Герлаха не было ни мужества, ни средств, чтобы идти против Райнхарда. Во-вторых, даже если бы остатки аристократической партии втянули Герлаха в свои планы, им не только бы пришлось вывезти его из имперской столицы. Им пришлось бы пообещать ему высокую должность в правительстве в изгнании, а в этом случае конфликт за власть между ними неизбежен. А поскольку этот никчёмный поэт вполне мог быть предателем, вряд ли Герлах решится участвовать в деле.
Поскольку граф он Лансберг не имеет понятия о связи между заказчиками и исполнителями плана, он может просто навестить Герлаха, желая приобрести нового союзника, или просто поделиться радостью от предстоящего дела. Против их сближения говорила банальная логика. А поскольку Райнхард был обязан довести дело Феззана до нужного ему конца, смысла менять планы не было.
— Мы можем лишь наблюдать, но это меня устраивает. Так что будем следить за патриотическими деяниями нашего поэта и его команды.
— Само собой разумеется, но… — тут начальник штаба, глядя на Райнхарда своими искусственными глазами, кашлянул. — Если императора похитят, то ответственный за охрану обязательно попадет под подозрения. Генерал Морт заплатит за это жизнью.
— Вы имеете в виду, они убьют его?
Райнхард мысленно представил этого честного старого вояку.
— Генерал Морт — человек старой формации. Даже если в ходе расследования похищения императора ваше превосходительство дарует ему помилование, гордость не позволит ему принять его.
Лицо Оберштайна было мрачным, он как будто бы упрекал молодого правителя за минутное проявление малодушия. Райнхард, который и знать не хотел о традиции помилования представителей высшей знати, колебался, когда речь заходила о его сторонниках. Каким бы глубоким ни было его возмущение, мысль, что невиновный подчинённый может быть казнён в результате его собственных интриг, была ему неприятна.
«Мы идём кровавой дорожкой», — пробормотал про себя Райнхард. Если бы Зигфрид Кирхайс был жив, он ни за что бы не согласился сделать Морта козлом отпущения. Когда Райнхард использовал Вестерландскую трагедию в качестве политического манёвра, Кирхайс предостерегал его от действий, продиктованных скорее отсутствием жалости, чем гневом. Однако Райнхард потом не сожалел о потере адмирала Кемпффа.
— Понял. Эта жертва необходима. Когда придёт время, всю вину мы свалим на Морта, и только на Морта.
— Непосредственный начальник Морта — Кесслер.