— Графиня, вы достойны защиты, и сейчас она вам нужна. По крайней мере, так думает герцог Лоэнграмм. Уверяю, ваша тихая жизнь не будет потревожена, просто дайте разрешение поставить вооруженную охрану на подходах к вашей вилле.
По губам Аннерозе мелькнула тень улыбки.
— Давайте поговорим о прошлом. Наш с Райнхардом отец, истратив своё небольшое состояние, был вынужден продать особняк и переехать в маленький домик на окраине города, это было двенадцать лет назад. Казалось, всё было потеряно, но в то же время было обретено новое. У Райнхарда появился его первый в жизни друг — высокий мальчик с волосами пламенно-красного цвета и с очень милой улыбкой. Я сказала этому мальчику: «Зиг, стань добрым другом моему брату».
Пламя в очаге с громким звуком полыхнуло ярче. Оранжевые сполохи расцвели, заставив задрожать тени рассказчицы и слушательницы. Хильда слушала эту милую женщину, и перед её глазами вставал скромный уголок на окраине столицы двенадцатилетней давности. В то время эта женщина была ещё пятнадцатилетней девочкой, но у неё была такая же как сейчас ясная улыбка, адресованная мальчику, чьё лицо от смущения горело ярче, чем его красные волосы. И другой мальчик, похожий на ангела, спрятавшего свои крылья, взял рыжеволосого будущего друга за руку и с поразительной уверенностью сказал: «Решено, мы всегда будем вместе!»
— Тот мальчик с красными волосами сдержал своё обещание. Нет, даже слишком, он сделал больше, чем я смела просить, то, чего не мог сделать никто другой. Я отняла у Зигфрида Кирхайса его жизнь, само его существование, всё без остатка. Он погиб, а я продолжаю жить.
— …
— Я женщина, чья вина слишком глубока.
Хильда не смогла ответить. Пожалуй, впервые в своей жизни, умная и проницательная дочь графа не находила слов. Это было её первое поручение, и ей пришлось иметь дело не с красноречивым дипломатом, не с коварным интриганом, и не с суровым прокурором. Но Хильда не чувствовала неловкости из-за своего замешательства с ответом, ей нечего было стыдиться. Потому что в этом споре она уступала не превосходству и силе.
— Графиня Грюневальд, я заранее прошу прощения за то, что я сейчас скажу. Но я осмелюсь это произнести. Если вам будет причинён вред из-за террористического нападения старой аристократии, то останется ли неомрачённым существование адмирала Кирхайса в чертогах Вальгаллы?
В обычных обстоятельствах такое бестактное убеждение вызвало бы у Хильды внутренний протест. Она предпочитала в первую очередь взывать к логике, а не к чувствам. Но сейчас это был единственный путь к достижению цели.
— И ещё, прошу вас, подумайте не только об умерших, но и о живых. Графиня, если вы покинете его, герцога Лоэнграмма невозможно будет спасти. Адмирал Кирхайс был слишком молод, чтобы умереть. Но и герцог Лоэнграмм тоже слишком молод для того, чтобы умерла его душа, вы так не думаете?
Что-то помимо отблесков пламени мелькнуло на фарфорово-бледном лице хозяйки дома.
— Вы говорите, что я покинула своего брата?
— Герцог Лоэнграмм хочет заботиться о вас, подумайте об этом. Если вы примете его просьбу, он поймёт, что по-прежнему нужен своей старшей сестре. И это очень важно не только для герцога Лоэнграмма, но и для более широкого круга людей.
Аннерозе смотрела на очаг, но, казалось, не замечала танцующих языков пламени.
— Упоминая более широкий круг людей, вы включили в него и себя, фройляйн?
— Да, я не отрицаю этого. Но это важно для ещё более широкого круга. Десятки миллиардов жителей галактической империи не хотят, чтобы их правитель канул в небытие.
— …
— Ещё раз заверяю, что ваш образ жизни не будет потревожен. Поэтому, прошу вас, позвольте герцогу Лоэнграмму… нет, господину Райнхарду, сделать то, о чём он просит. Потому что всё, чего он желает — это блага для своей старшей сестры.
Некоторое время царило молчание.
— Я благодарю вас, фройляйн. Спасибо за то, что вы так отзывчивы по отношению к моему младшему брату, — она с улыбкой посмотрела на Хильду. — Фройляйн Мариендорф, я оставляю всё на ваше усмотрение. Я не намерена покидать этот дом, во всём остальном поступайте так, как сочтете наилучшим.
— Я вам крайне благодарна, графиня Грюневальд.
Хильда сказала это от всего сердца. Возможно, Аннерозе просто не захотела продолжать непростой разговор, но это было намного лучше, чем получить её холодный отказ.
— Прошу вас, с этой минуты называйте меня Аннерозе.
— Да, тогда и я прошу вас называть меня Хильдой.
Было решено, что Хильда и сопровождавший её офицер останутся ночевать в этом доме. Хильде была предоставлена гостевая спальня на втором этаже, Конрад принес ей кувшин с водой, и, в ответ на её слова благодарности, решился заговорить: