– Кто же с вами в игры играет?
– Деканат, конечно! Тяжело в учении – легко в раю! – рассмеялась Кику и отключила микрофон. Улыбка сползла с ее лица. – Ну как? Я не переиграла?
Лаура отключила грависвязь, свист спин-генератора постепенно затих.
– Тосика, вы быль великолепны! – принялся дурачиться Смайлик. – О таком я даже в комиксах не читал.
– Думаешь, в деканате любят комиксы?
– Я об этом не подумал.
– Тогда считай прыжок к Сатурну.
– А как же Юпитер?
– Не будем, мальчики. Полет по строгой классической схеме.
– … Аппараты товсь! – осипшим голосом скомандовала Кику.
– Крышки открыты, зонды к запуску готовы – эхом отозвался Борис.
– Первый – пошел! Второй – пошел!
– Первый ушел… Второй ушел!
– Палмер!..
– Спокойно, кэп. Сейчас отойдут на пятьсот футов и начнут.
– Сто пятьдесят метров! Ну когда ты по-человечески говорить начнешь?
Борис никогда не видел старта зонда. Лепестки диафрагмы бесшумно разошлись по его команде, открыв иллюминатор. Сатурна он не увидел. Но кольцо выглядело потрясающе! Вблизи оно напоминало Млечный путь, только в тысячу раз ярче. Зонды, напротив, с торца не смотрелись. И тут на первом включились маневровые двигатели. Узкая, словно луч прожектора, яркая струя газа ударила метров на тридцать, постепенно тускнея и расширяясь. И сразу же включился маршевый двигатель.
– Борис, немедленно закрой иллюминатор! Мы же рядом с кольцом. По уставу не положено!
– Есть, кэп, – вздохнул Борис и захлопнул диафрагму. Стальные лепестки сошлись, прикрывая стеклолит от микрометеоритов. – Там такая красота…
– Первый закончил маневр. Второй закончил маневр, – доложил Смайлик.
– Коррекция орбиты прошла успешно… Прошла команда на раскрытие антенн. Пошла информация с зондов. Зонды в рабочем режиме!!!
– Лаурка, мальчики, мы справились, справились!
– Сначала нужно вернуться, – холодно заметила Лаура.
– О, боже! – схватился за голову Борис. – Все пропало!
– Почему?
– Я запер инструктора в каюте три дня назад. Он молчит. Не кричит, не барабанит в дверь. Может, он умер?
– Бори, в экипаже я медик, а не ты! За здоровье экипажа отвечаю я!
– возмутилась Лаура.
– Ты о чем?
– О том, что Барга получает трехразовое питание. И пока не жаловался.
– Пилот, курс домой, – скомандовала Кику.
– Экипаж, становись! Р-равняйсь! Смир-рна! – звонко скомандовала Кику.
– Вольно, курсанты. Отставить формальности. Докладывайте.
– Курсант Сино. Полетное задание выполнено!
– Замечание, жалобы, предложения есть?
– Никак нет! – отрапортовала Кику. Борис робко поднял руку.
– У меня есть. Только это не по нашему полету, а вообще.
– Так есть, или нет?
– По полету нет. Вообще есть. Вы ведь сказали отставить формальности.
Барга за спиной декана фыркнул, и тот сердито обернулся на него.
– Говорите, курсант.
– Курсант Перов. На Катти Снарк… На логгере много свободного места во втором трюме. Зачетные полеты длятся долго. Больше недели. На логгере невесомость, а у экипажа много свободного времени. Если установить во втором трюме спортивные снаряды и тренажеры…
– У вас в полете было много свободного времени, курсант? – декан почему-то грозно взглянул на Баргу.
– У меня – нет. Логгер был в довольно запущенном состоянии, – начал мямлить Борис. – Но мы работали… Еще два-три полета, и бортинженеру там нечего будет делать… Тогда тренажеры очень пригодились бы. Две недели невесомости…
– Спасибо, курсант. В следующий раз будьте внимательней. Если ваш капитан сказала, что предложений нет, значит их нет. Все ясно?
– Так точно!
– Всему экипажу зачет и семь дней отпуска.
– Ур-р-ра!!!
– Все свободны!
– Садись, Петр Захарыч. Это ты называешь отчетом? – декан сердито бросил на стол несколько скрепленных вместе листков. – Знаешь, как это называется? Бабушка надвое вилами на воде писала.
– Что есть, то есть. У методики нашлись слабые места. Статус инструктора на корабле, например…
– Ты мне зубы не заговаривай! А с технологической практикой что?
Барга тяжело вздохнул.
– Какая, к черту, технологическая практика, если они два дня полы драили и пять суток в карцере сидели?
– Так незачет?