– Начальство на Соломонах настаивает на зачете. Иначе скандал будет. Кто-то с места слетит.
– Они натворили что-то? Почему у меня на столе рапорта нет?
– Почему-почему… Потому что у всех рыльце в пушку. Потому что наземники не имели права наших в карцер сажать. Присяги наши не давали, а гражданских больше, чем на сутки задерживать нельзя. Права человека нарушены.
– Так за что их в карцер?
– За дело, – усмехнулся Барга. – Только доказать ничего нельзя. Началось все с хулиганства и боевой тревоги на пропускном посту. Ребят лишили обеда, ужина и отправили полы в подвалах драить. Они нашли вентиль и перекрыли подачу газа в пищеблок. А заодно, уходя, открыли какой-то кран и затопили подвал. Сами, как им было велено, ушли драить подвал в соседнем корпусе. Когда утром хватились, что на кухне газа нет, в подвале воды уже по пояс набралось. В общем, пока разбирались, по какой трубе газ подается, пока воду перекрыли да откачали – вся база два дня на сухом пайке жила. Доказать ничего не смогли, расследование сорвалось. Но ребят упекли в карцер. Курсант Дункан связалась с адвокатом. Курсант Сино потребовала, чтоб ей предоставили переводчика с родного языка. Послали самолет за японцем, но оказалось, что ее родной – украинский. Пока шла неразбериха, ребят держали в карцерах – для всеобщего спокойствия. А когда закончился срок практики, через адвоката договорились, что стороны взаимных претензий не имеют, и ребят вытолкали в космос.
– Хорошо, наземники в лужу сели. Но ты-то знал, с кем дело имеешь. У парнишки на борту свободное время нашлось! Тренажеры ему понадобились. Твоя задача была – обеспечить восемь нештатных ситуаций. Восемь! Сколько ты успел?
– Две… Обе они сумели вычислить до.
– То есть, ни одной!
– То есть, две, Пал Палыч. Они потеряли на них три дня.
– А потом они посадили тебя под замок.
– Да, потом они блокировали меня. И я ничего не мог сделать, не нарушая устав космофлота. Что мне оставалось? Захватить логгер и черный флаг поднять?
– Блокировали. Салажата блокировали разведчика космофлота. Кофе с коньяком будешь?
– Буду. Смейся-смейся.
– Смеяться я не хочу. Ты с ними летал, тебе и ответ держать. Готовы они?
– Дети они еще. На пушечный выстрел к космосу бы не подпускал, но ведь…
– Вот именно! Но этот недостаток с годами проходит. Так что забудь о возрасте. Выживут ли они в космосе? Готовы ли к полету?
– Знаешь, опять все сложно. Не экипаж они, а две пары. Но…
– Но с заданием справились за неделю вместо двух.
– К черту задание! Сейчас они не экипаж. Но они могут стать экипажем. Их нужно закалить в тяжелых испытаниях. Но не сломать – вот в чем тонкость.
– А этот полет – он что, не испытание?
– Этот полет был для них игрой. Паршиво, что играли они против деканата, а не против космоса.
– Но ведь выиграли!
– И теперь мы, два старых дурака, чешем бритые затылки и не знаем, что делать. Кофе остыл.
– Петр, я понял тебя так, что испытание они не прошли, потому что задание оказалось слишком легким для них, и они не сумели проявить себя. Так?
– Так выходит… Добавь к этому, что задание оказалось легким из-за удачно выбранной ими линии поведения.
– А может, ты злишься, что они под замок тебя посадили? Попробуем еще раз. С кем из них ты пошел бы в полет?
– Вот ты как повернул… С Лаурой Дункан.
– Но она себя никак не проявила в полете…
– Не все так просто, Пал Палыч. Умна, спокойна, сосредоточена. Теневой лидер. Куда твои психологи смотрели? Четыре лидера в экипаже.
– Психологи тут ни при чем. Это дикий экипаж. Они сами его составили. Что еще сказать можешь?
– Она словно взрослая среди детей. Словно мать или воспитательница. Дети играют, она наблюдает. Там посоветует, тут похвалит…
Декан нажал несколько клавиш на пульте.
– Посмотри на свою воспитательницу.
На экране монитора Лаура рыдала в голос. Остальные утешали ее.
– Игра, говоришь? Не все так просто…
– Пал Палыч, зачти им полет, но не спускай с них глаз. В конце концов, они на самом деле дети. Семнадцать едва исполнилось. Полтора года впереди…
– … Да вы что, не понимаете, что мы провалили полет?
– Ну ты, Лаурик, уж слишком!
– Господи! Ты на себя в зеркало посмотри! Синяки под глазами. У Бори руки трясутся. Пол рейса в укромчике просидели. А полет-то пустяковый! Мы с этими премиальными баллами просто с ума посходили. Еще немного – и завалили бы задание.
– Говно бджоли, говно мед, говно дядька бджеловод, – огорчилась Кику. – Дура ты, Лаурка, весь праздник испортила. Я так радовалась, что все кончилось, что эту обузу с плеч сбросила.