Но вот что главное: слово «сам» вместо нашего «неба» не прижилось, но само слово «сам», практически без его связи у нас с небом – прочно застряло в нашем языке. И дало одно из самых многочисленных «кустов» у В. Даля. И этот факт показывает, что этот «куст» принесли нам южане, хазары–евреи, кроме них – некому. Оказывается, слово «сам» хотя и местоименье, но не личное, с каких должен «начинаться» язык, а всего лишь «местоимение для усиления личных местоимений». Притом «в отношении лиц, для придания особой важности личной деятельности». Не кто–нибудь иной, или любой–всякий, а именно исключительно данный человек, что напоминает хозяина или даже почти бога. Вот как объясняет это В. Даль: «Я говорил, приказывал ему не только не выражает особенной настоятельности, но допускает даже передачу приказаний через другого; я сам приказал лично, устно и прямо, а притом приказывал настоятельно, как лицо, кому дано на это право. Сам бог защищает невинных».
Лучше всего важность «безоговорочно уточняющего» местоимения дает понятие слово «самец», хотя Даль и не включил его в «куст» слова «сам», только дав к нему отсылку. И еще словосочетание «само собой», то есть как бы «свыше». Или: «Кого бог накажет, тот сам помрет», «мужик пьян – сам себе пан». Дальше идут производные слова, их аж 328 слов! Начиная от самовар и заканчивая самодур, включая самовластие. Это треть общеразговорного словарного запаса простого россиянина. Притом заметьте, в этом гигантском наборе производных от «сам» слов «сам себе режиссер» и «скатерть–самобранка» – не самые главные понятия. Основной упор в этом словообразовании сделан на «самый», «самость», то есть истый, истинный, настоящий, подлинный, сущный, существенный, в превосходной степени. Видите, сколько у него синонимов. Даже глаголы получились из местоимения – «самить» (забирать, присваивать), «самкать» (якать, брать на себя лишнее).
Смогли бы мы прожить без «только уточняющего», но далеко «не личного», местоимения «сам», особенно на заре своего существования? Когда оно и внедрилось в наш язык. Без хазарского рабства, я думаю, смогли бы. Но мы и сегодня говорим, показывая пальцем в потолок: «сам сказал, сам велел», подразумевая всю иерархию от президента до столоначальника. Ибо в бога мы сегодня не особенно верим.
В свое время я доказал, что еврейско–хазарское снисходительное похлопывание по плечу своего раба за ударный труд со словами «ты, гой, – молодец» превратилось потом в «гой еси добрый молодец», без которого с тех самых пор ни одна русская сказка не начиналась. По этой самой «методике» внедрился в наш язык и «куст» от еврейского слова «небо».
Перейду к еврейскому слову «арс – земля». Привлеку для этого старинные слова озимь, поземку, зябь, зябнуть (мерзнуть), азям (зимнюю одежду) и зиму – время года. А также припомню стариннейшее слово «орать», то есть пахать землю, не забыв слово «орава», «арава» – толпа, ватага черного народа.
Начну исследование со слова «орарий» или «орарь» – «части дьяконовского облачения, перевязи по левому плечу, порамицы», которая сильно напоминает человечий хомут, когда что–то тянут. Тем более что сама дъяконическая служба, это не служение богу как таковому, а служение прочему народу в храме, вроде медсестры. Затем замечу, что буквы «о» и «а» вечно путаются в русских словах, не поймешь с непривычки, то ли «о» писать, то ли – «а». Далее обратим внимание, что В. Даль «переводит» слово «орать» как «орывать землю», не забыв уточнить, что в данном случае орют «ору, орю, орешь». То есть земля называется «ора, оря, орешь». Это почти еврейское «арс». Но звуки «яр» и «ар» тоже у русских путаются, недаром я посвятил звуку «яр» в слове «ярмарка» целую статью. Поэтому о земле как таковой словом «ар» неудобно пользоваться. Поэтому «орать, ора и орешь» относится только к пахотной земле, да еще при превращении леса в пахотную землю. Существительное у В. Даля «оранина, орань» — это также «росчисть, чищеба, валка, кулига, подсека, огнище и пострадь». Далее приводятся примеры: «Взорал пашню, выорал кубышку с деньгами, доорался до глины» и так далее. И если орать – это, грубо говоря, «ковырять орю», тогда и «орец», «орел», понятно, что такое. Ибо и рябой, со следами оспы, человек имеет – «ораную рожу».
Земля вообще и пашня у русских стала называться по–разному. Земледелия до хазар русские не знали, поэтому пашня и стала путаться в их сознании с работой и рабством (черным народом), но не с земными пространствами, которые назывались просто – лес. И совершенно естественно, что к земле – пашне прилепилось еврейское слово «оря». Замечу здесь же, что «греческие» ornis – род, падеж и oros – гора, от которых «произошли» орнитология и горообразование, тоже еврейские слова, обозначающие просто особенности простой земли.
Для того, чтобы добраться до истоков слова земля, обращусь к оставленным недалеко выше словам. Земля имеет корень «зем», звуки «е» и «и» у русских вечно «чередуются». Слово озимь я для того и взял, ибо семантика тут до предела проста, озимь встает из–под зимы. Но уже поземка от зимы совершенно не зависит, поземка – это перенос ветром снега около самой земли. Земля и зима начинают сближаться. Зябь – это вспаханная, но не засеянная, под самую зиму пашня–земля. Но зябь и зябнуть – почти омонимы, но отнюдь не синонимы. Или зябь все–таки оставлена на зиму зябнуть от поземки. В дополнение сообщу, что азям – все–таки зимняя одежда, чаще всего меховая. Можно, конечно, еще поискать сближающие зиму и землю в смысле пространства, а не пашни, слова, но я не буду этого делать, а просто выскажу предположение. Когда первый еврей Зяма в составе хазар прибыл в нашу страну, она вся была покрыта снегом. С тех пор в нашу землю ездили только Зямы, оно и сегодня у нас, что не еврей, тот и Зяма. Поэтому наша земля в смысле просторов и назвалась Зямина земля, то есть зимняя. Вот поэтому–то я и считаю, что земля это вообще – пространства, русская земля, а пашня – еврейская – ора или оря. Но вначале она была – ара, или просто ар. Откуда и гектар.