И вообще, что такое гегемония культуры? Ведь гегемон – человек или группа людей, например не знающий как организовать производство пролетариат у Маркса, равно как и клика Путина в нынешней России. Сатрап от гегемона отличается лишь тем, что он назначен владельцем и правит чужим добром, а гегемон все природные ресурсы, включая население, приватизировал. И если культура умеет делать то же самое, то лучше бы уж не знать, что это такое.
Именно по всему этому, изложенному, мне не нравится основное положение исследования Морозова, которым обуславливаются все детали этого самого его исследования.
Только мне понравилась еще одна цитата из его «Предисловия к шестой книге». Вот она: «И если я вышел первый из этого столбняка и, по неопытности, заговорил на древнееврейском языке косноязычно, то обязанность специалистов по этому предмету не только указать на мое косноязычие, но и дать надлежащий перевод, а не оставаться и не оставлять читателя, отбросив мое объяснение, по–прежнему в пожизненном столбняке. Ведь в такой позе далеко не уйдешь в науке!»
Очень справедливо и доходчиво это сказано, а сказано это в ответ на следующую фразу одного из его оппонентов: «Интереснее же всего тут следующий факт. Вот, например, тот же М. Данан говорит далее: «Я должен категорически заявить, что Дидона не означает по–еврейски «их судья». «Но что же оно в таком случае означает?», – спрашиваю я. Автор молчит, все другие возражатели тоже молчат».
Мне не хочется стоять в столбняке, я тоже желаю из него выйти как Морозов. И даже согласен пострадать от критики, если она будет предметной, а не такой, какой незаслуженно подвергся он сам. И не только по этой причине я продолжаю и привожу мою концепцию. Мне нравится ее приводить, она мне кажется безупречной. Более того, она мне кажется заслуживающей внимания, нет, не историков, они все как один – болваны. Или есть другие историки, не такие, которые учили сами без тени сомнения идиотскую историю, а теперь учат ей же других людей? Думаю, что таких нет. Во всяком случае в историках такие не могут числиться. Лучше всего мою историю поймут и одобрят математики и физики, и вообще ученые, отдавшие свой ум точным наукам, а не описательным, типа сказок, куда входят и антропологи, и археологи и даже исторические геологи, но на этом список не ограничивается.
Итак, я остановился на нескольких, на мой взгляд, доказанных постулатах. Первое: самое ценное изобретение состоит не в изобретении орудия труда, каковое всегда можно подглядеть в природе, а в изобретении умозрительной системы, которой в стандартной природе нет, но она может быть создана и позволит изобретателю лучше жить при тех же условиях окружающей среды. Вывод из этого тот, что только жизненно важные вещи и осуществленные идеологии и технологии (мечты), без которых почти не выжить, не говоря уже о расширенном воспроизводстве, надо учитывать в культуре, понятие которой слишком расплывчато для таких целей.
Второе: человек, как и животное, живущие в неге и без забот, нельзя сказать чтоб умственно деградировал, это не доказано, но уж об умственном совершенствовании надо забыть. Это настолько универсальная и первозданная лень, что для ее преодоления нужны катаклизмы наподобие потопов, землетрясений или засух лет так на пять подряд. И все это должно быть не единично и случайно (тогда лень заставит их не замечать), а должно постоянно висеть над головой как дамоклов меч, ни на минуту не давая передышки. Тогда голова начинает работать наподобие перпетуум мобиле, не остановить. И в результате почти ничто не прячется в подсознание, откуда сведения весьма трудно доставать, а все пишется на «жесткий диск» коры мозга, которая готова немедленно выдать любое сведение по заказу. Поэтому в мозге главное не объем и вес, а площадь коры, которая от недостатка свободного места для записи так быстро разрастается, не помещаясь в более медленно растущей голове, что своими «извилинами» начинает походить на смятую в комок салфетку: площадь огромна, а объем – почти ноль. Поэтому плодородные долины – враг прогресса.
Третье: доказано, что культура в смысле жизненно важных знаний и изобретений движется с равным успехом как из области большей концентрации в меньшую концентрацию, так и из меньшей концентрации в большую. Разница – только в объеме потоков туда и обратно, но это не говорит о том, что обратного потока нет. И это является очень важным, так как противоречит общепринятому понятию закона, вдолбленному в нас теорией газов разной плотности.
Четвертое: внешние порывы и толчки, такие как великие переселения, крестовые походы, походы викингов и Ермака, каковым небезызвестный и истеричный полуисторик–полумаг Лев Гумилев дал идиотское название «пассионарности», а другой полуфизик–полулирик–полуграфоман Валерий Демин присвоил звание «торсионных сил», каковые ничем не измерить, «умом не понять, а можно только верить», надо бы выплюнуть, как откушенный кусок яблока с червяком. Ибо все это всего лишь осуществленные идеи, зародившиеся в одной конкретной голове, например в голове казака–разбойника Александра Македонского. Такие же идеи, осуществленные и полуосуществленные, родились в головах первого Медичи, Наполеона, Гитлера, Ленина и так далее. Главное при осуществлении этих идей – это то, чтоб взвесить логически их осуществимость, ибо, например, Икар с Дедалом с этим делом не справились. Неужто не догадались выбрать для полета пасмурный день, коль скоро эпоксидного клея в ту пору еще не было. Конечно, надо найти и уговорить сотрудников, но это ведь тоже относится к логическому взвешиванию осуществимости идеи.
Плодотворные и неплодотворные идеи – понятие весьма растяжимое. Например, идея автомобиля – априори идиотская по сравнению с лошадью, с любой точки зрения на него. С экологической точки борьба с навозом на дорогах легче и во много раз дешевле (учитывая цену нынешнего лечения). С точки зрения скорости в городе лошадь быстрее. С точки зрения общих затрат труда на лошадь и автомобиль, лошадь раз в сто выгоднее. Точка зрения толчка–порыва–прорыва в научно–технический прогресс слишком сомнительна по сравнению с самолетом (он логичнее), а я даже не начинал еще говорить ни об озоновых дырах, ни о прошлом труде гипертрофированного и однобокого прогресса для преодоления невыносимых технических и технологических проблем в процессе «совершенствования» автомобиля. И так далее. Примерно как об идее обогащения урана для атомной бомбы, о котором знающие люди сказали, что если бы не война, любой здравомыслящий предприниматель посчитал бы трудности не только технически, но и экономически непреодолимыми. Примерно как в 2005 году докопаться до центра Земли.