Гадкий Я был, как всегда, в своём репертуаре.
Мы все посмотрели на Александрию.
Ну и хуле мы на неё смотрим? Нужно доставать хер и засунуть его в это прекрасное зубастое горло, пока у нас в руках настоящая живая девственница-извращенка. Я всё сказал. — Гадкий Я.
— Любишь грубости, говоришь? — Схватил её за лицо, но Раздор лишь высунула язык и задышала, словно маленькая собачка в предвкушении пузочёса.
— Да, хозяин!
Вы конченые дегенераты! Она нас всех сожрёть!
Один раз живём! Была-не была!
Жар тела. Сплав нежности, силы и похоти. Все боги любви и разрушения сегодня пировали над нами. Сладострастные движения Александрии были не просто идеальными. Она была воплощением любви и ласки. Неимоверно сладкие стоны. Царапины на коже. Всё это сплеталось в клубок безграничной нежной нуги. Меня рвало на части. Сознание давно отключилось и не подавало признаков жизни. Жопа с хуем вообще валялись в ахегао-трипе, радостно пуская слюни в обнимку.
Толчок за толчком, Алекса насаживала свой чувственный рот на мою "ядерную" боеголовку. Её курносый носик упирается в мой лобок. Подбородок давит на яйца, заставляя делать плесь, один за другим. Длинный язык слизывает всё лишнее, что выходит через губки и носик. Фырчик, кашляет и снова глотает горячий упругий ствол. Открывает глазки, и я вижу зрачки в виде сердечек. Снова жар. Ноги сводит судорогой. Тело начинает трясти, словно маршрутку, уходящую на вираж.
— Я не могу! Это невыносимо!
Пытаюсь встать. Падаю. Снова встаю и снова падаю. Александрия продолжает держаться зубами за мой член. Хватка крепкая, будто меня горилла сцапала. Чуть приседаю, не в силах сдержать оргазм. Её щёки надуты. Глаза зажмурены. Бешеный поток спермы снова выходит через нос. Наконец, воздух в её лёгких закончился, и дьяволица делает вдох. Свобода! Пытаюсь сбежать от неконтролируемого отсосного пиздеца. Слишком поздно. Меня снова схватили за ногу и кинули на кровать. Прыжок. Мои ноги раздвинуты. Длинный скользкий язык облизывает яйца. Милое личико упирается в мою машонку. Жадный вздох, и я снова ловлю оргазм. На этот раз, она просто резко его "открыла". Фонтан. Брызги. Лицо милой яндерки полностью покрыто спермой.
— Класс! Совсем другой уровень. Чёрт, как же я хочу внутрь. От такого количества я точно залечу.
Ну уж нет. Мне такие игры не по нутру. Я привык брать своё грубой силой. Мужик я или не мужик?
Хватаю её за горло и прижимаю к кровати. Сам раздвигаю её ноги в разные стороны и жадно смотрю вниз.
— Слышала о позе амазонки?
Господи, она такая милая, когда испугана. Кулачки прижаты к груди. В глазах сверкает смесь страха и робкой надежды. Выгибается всем телом и подхватывает себя за спину, помогая мне делать свою грязную работу.
Хватаю член и со всего маху ввожу его прямо в лоно знойной девственницы. Расслабить булки! У неё регенеративное кольцо на запястье. Больно точно не будет.
Раз, два, три! Вгоняю крейсер в её бухту, расхреначивая причал. Небольшое сопротивление матки. С силой толкаю дальше и проникаю в святая святых. Первая торпеда пошла!
Это пиздец… — *Мужик из колды*.
Плюх! С одного раза полностью заполнил её до краёв. Но в баках ещё полно места! Приготовиться к сбросу "малыша"!
Огромная ядерная бомба падает вниз. Раскрывается парашют. Неимоверно яркая вспышка. Я кричу от наслаждения. Александрия орёт благим матом. Животик мгновенно пошёл на четвёртый месяц. Снова вгоняю хер по самые яйца и блаженно падаю в обморок.
Нарвал создаёт здоровенную пыху, и закуривает её вместе с Гадким Я.
— Хорошо пошла.
— Просто пиздец.
Глава 42
Ох, такие бешеные скачки, это точно не для меня. Так наскакался, что аж елдак побаливает. Про Александрию вообще молчу. Она лежит лицом в подушку и тихо сопит. Получила что хотела и теперь, довольная отдыхает.
Поднял свою жопу с кровати, а потом и её жопу. В смысле аккуратно поднял попку, подхватив на руки. Отнёс в ванную. Отмыл нас обоих и начал одеваться. Когда уже собрался уходить, Раздор вдруг резко проснулась и резонно спросила:
— Что, уже уходишь?
— Мне нужно Анну в больницу отвезти. Она ведь тоже в положении. — Повернулся к милахе и спокойным тоном спросил. — Ты ведь никуда не исчезнешь? Не очень хочется потом прыгать по мирам, в поисках своего ребёнка.
— Нашего. — Поправила меня демоница. — Опять бежишь мир спасать?
— Не опять, а снова. Ностромо в одиночку не сдюжит эту ебанутую Мамку. Кто-то же должен ей голову оторвать.
— Ты не плохо ей сегодня наподдал. Я была под впечатлением.