"Риторике", которая отличается от "Аналитики" своим прикладным характером, так как она должна "находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета". Хотя наилучшей силой убеждения обладают силлогистические доказательства, но в устной речи Аристотель рекомендует использовать более гибкие и ослабленные их варианты. Полные или развернутые силлогизмы загромождают речь и затрудняют общение, поэтому вместо них можно применять энтимемы (сокращенные силлогизмы), когда та или иная их посылка легко подразумевается и при необходимости может быть легко восстановлена.
Точно так же вместо индуктивного обобщения (или наведения) достаточно привести один типичный пример, чтобы убедить слушателей в справедливости обобщения.
В "Риторике" Аристотель анализирует именно эти две основные формы аргументации в публичной речи, справедливо указывая, что "все ораторы излагают свои доводы или приводя примеры, или строя энтимемы и помимо этого не пользуются никакими способами доказательства". Энтимемы играют у него решающую роль, ибо для убеждения, по его мнению, требуется какое-нибудь доказательство, примерами же следует пользоваться как свидетельствами.
Отсюда становится ясным, что важнейшим методом античной аргументации в процессе публичной речи, спора, диалога является использование энтимем, которые могут быть по своему характеру универсальными (общими) и частными. Первые относятся ко всем рассматриваемым случаям, и поэтому в них, указывает Аристотель, мы пользуемся общими выражениями (или топами). Вторые содержат в своем составе суждения, относящиеся к отдельным видам явлений и конкретных событий. Можно предположить, что именно правила силлогизма в неявной форме служат в качестве основания для оправдания аргументации в форме энтимемы. Небезынтересно также отметить, что Аристотель четко различает, с одной стороны, приемы убеждения, которые "не нами изобретены", и относит к ним свидетельства, письменные договоры и даже показания, данные под пыткой, а с другой - те, которые "могут быть созданы с помощью метода и наших собственных средств". Таким образом, с современной точки зрения, он ясно различает объективные данные, которые подтверждают конкретное заключение, и основания, опирающиеся на методы рассуждений, которые создаются исследователями для того, чтобы оправдать и обосновать переход от имеющихся данных к соответствующему заключению. Очевидно, что в публичной речи ни общие правила умозаключений, ни частные суждения, относящиеся к конкретной области (например, к судебному спору), явно не формулируются, ибо считаются понятными и общеизвестными для данной аудитории.
Структура аргументации в форме энтимемы выглядит весьма просто: она начинается с имеющихся данных, подтверждающих выдвигаемое мнение, предположение или гипотезу, и кончается заключением, хотя и в данном случае неявно присутствует основание, разрешающее или оправдывающее переход от данных к заключению. В силлогизме, как и в энтимеме, основанием для перехода от общего к частному служит именно общая посылка, ибо она, как мы видели, опирается на аксиому, согласно которой общее знание распространяется на все частные случаи. Так, в примере, приводимом Аристотелем, "Питтак щедр, ибо честолюбив" основанием для такого заключения является пропущенная в речи общая посылка "все честолюбивые щедры". Схема такой аргументации представлена на рис. 18.
Другой широко распространенный метод аргументации, известный еще с древности, представляет собой индуктивное обобщение. В простейших случаях индукции посредством перечисления всех частных случаев, в обобщении, по сути дела, суммируется то знание, которое относится к каждому конкретному случаю. Поэтому такую индукцию называют полной, а ее заключение имеет достоверный характер. Благодаря своей простоте этот прием также используется в публичной речи. Важно только, чтобы типичный пример, приводимый для аргументации, не был произвольным, а само обобщение исчерпывало все случаи, подтверждающие его. Однако в большинстве случаев, особенно в научной аргументации, исследовать все случаи индуктивного обобщения невозможно либо принципиально, либо практически. Тем не менее обобщения, основанные на изучении немногих случаев, т.е. неполные, постоянно встречаются и в науке, и в практике. Конечно, их заключения являются только вероятными, что заставляет особо тщательно анализировать, с одной стороны, те данные, которые подтверждают заключение, а с другой - те способы, которые используются для обоснования перехода от данных к заключению. В результате усложняется и сама структура аргументации путем обобщения. Это обстоятельство необходимо учитывать и в графической структуре, указывая:
1) данные, которые с той или иной степенью подтверждают или делают вероятным заключение;
2) основание, разрешающее вероятностное умозаключение от точно фиксированных данных, ибо степень вероятности меняется с изменением количества и качества данных;
3) квалификатор (К), поскольку заключение обобщения, полученного в результате исследования определенного числа подтверждающих случаев, переносится на весь их класс, ясно, что оно нуждается в соответствующей квалификации, т.е. в указании, в какой мере оно вероятно.
В качестве основания для перехода от имеющихся данных к заключению обычно используются такие логические принципы, как индукция, аналогия и статистика. Каждый из этих методов, как мы уже знаем, имеет свои особенности, но в то же время их объединяет то общее, что все они являются правдоподобными рассуждениями, заключения которых вероятны лишь в той или иной степени. Аргументация путем обобщения схематически представлена на рис. 19.
Насколько важен при индуктивном рассуждении учет оснований для перехода от имеющихся данных к заключению, можно показать с помощью анализа знакомых нам индуктивных методов Бэкона-Милля. Создавая свои методы, Бэкон критиковал индукцию путем перечисления случаев, справедливо указывая, что она просто-напросто увеличивает число таких случаев, а не разбирает их по существу. Поэтому такая индукция в лучшем случае может привести к догадке, а не к открытию новой истины. Дж. С. Милль, систематизировавший и уточнивший методы Бэкона, обращал внимание на то, что подлинная, научная индукция должна не накапливать количество подтверждающих случаев, а отбирать их, обращая внимание не столько на сходство, сколько на различие между ними. Соответственно этому он и анализировал различные индуктивные методы. "Ненаучные исследователи, - писал он, - склонны слишком много полагаться на число случаев, не анализируя самих случаев, не приглядываясь к ним, их природе, чтобы обнаружить, какие обстоятельства выделяются случаями, или не выделяются... Эти люди не соображают, что если к прежним случаям прибавляются новые того же самого рода, т.е. отличающиеся лишь в обстоятельствах, признанных несущественными, то к достоверности заключения не прибавляется ничего".
Мы можем сказать поэтому, что все индуктивные умозаключения служат в качестве основы аргументации, позволяя делать переход от фактов к выводам, но эти основания различаются по тем методам, которые при этом используются для обоснования перехода. Вспомним, что говорилось о методах сходства, различия и сопутствующих изменений в гл.5. Если у нас возникает догадка, что причиной возникновения данного следствия (или действия) служит некоторое другое явление, то мы должны рассмотреть все случаи, где это явление (или признак) встречается, и, следовательно, то, что является общим для всех случаев, будет причиной появления другого явления. Так, анализируя причину возникновения радуги после дождя, образования водяной пыли у водопадов, а тем более прохождения света через прозрачную стеклянную призму, мы можем убедиться, что во всех этих случаях наблюдается общее явление - прохождение солнечного света через прозрачную среду, следствием чего и служит образование радуги или разложение белого света на составляющие его цвета. Основанием для такого логического заключения служит индуктивный метод сходства, который, однако, не раскрывает конкретного механизма физической дисперсии света. Речь поэтому идет лишь о логическом обосновании такой формы аргументации, которую можно изобразить графически (рис.20).