Ужасы абсурда до безумия близки.
Невозможно спрятаться под вывеской тоски.
Нас находят скука, пустота, белиберда.
Через запятую в пропасть падают года.
Нечего терзаться, из холодной тишины
Лезет равнодушие, твои стирая сны.
Ничего не станется: вокруг стоят дома.
Плещется спокойная размеренная тьма.
Нас выводят к музыке забвения и злу.
Кошки на душе скребут, а пальцы — по стеклу.
И случайность жизни ощущаем ты и я…
Это метафизика дошла до бытия.
* * *
Бессмысленное прозябание
Души, которой вовсе нет.
Ежесекундно — расставание
Со всем, что канет в звездный свет.
В банальности и ироничности
Судьбы насмешливой моей
Всегда есть место для трагичности,
Для голосов ночных теней.
Всегда есть капля утонченности
В отраве прожитого дня,
В игре надежды — обреченности,
Испепеляющей меня.
* * *
Бессмыслица в тебя внедряется,
В тебя внедряется печаль.
Все лучшее легко теряется.
Душа в столетьях растворяется,
Ее влечет все та же даль.
Мотив высокий ожидания
Сменяет серая тоска.
И эмигрирует сознание
В глухую боль, в воспоминания,
И к тени тянется рука.
Прости, что речь звучит надменная.
Нам надо гордо умирать.
Ведь лучше темная Вселенная,
Чем плесень жизни неизменная
И невозможность выбирать.
* * *
Боль пролегает чертой вертикальной
Хаос терзает тебя повсеместно
Жизнь — виртуальна, душа — ирреальна,
Ей в этом теле и скучно, и тесно.
Ходит отчаянье часто по крыше
Или безумие, или… Неважно.
Горе стучится то громче, то тише.
Грусть шелестит суетою бумажной.
Ты попадаешь в разломы эпохи,
Все непонятно, нелепо, трагично.
Жаль, что дела этой музыки плохи.
Впрочем, есть повод сказать иронично:
"Вот ты мечтаешь светло и бесстрастно,
Мимо проносятся марты, апрели…
В небо ночное глядишь ты напрасно —
Все твои звезды исчезли, сгорели."
* * *
Больше не надо метаться,
Надо лишь руки сложить.
Надо скорее расстаться
С жутким желанием — жить.
Надо скорей объегорить
Мир этот с разных сторон.
И непременно доспорить,
Выйдя на темный балкон.
И, растворяясь ночами,
Плыть в сопредельную тьму.
Нервными, злыми речами
Не досаждать никому.
И засветить огонечек
Где-то в районе Стрельца
Парой отточенных строчек
С точками, вместо конца…
* * *
В клубках промозглого тумана
Осенний призрак сеет ночь.
Все то, что поздно или рано
Тебя сумеет превозмочь.
Изъяв из вечности минуты,
Ты дышишь грезами, пока
Тебя не тронет Абсолюта
Прохладно-властная рука.
* * *
Вечность холода прячется в лицах и снах,
Из нее выпадают субъекты печали.
И забыты дороги во всех временах,
Что когда-то тебе рандеву назначали.
И забвенье струится по стеклам легко,
Тишиною хор памяти вмиг замещая,
Поднимая твой дух высоко, высоко,
И осенние краски предельно сгущая.
Под глазами опять зачернели круги.
Это мудрость пришла из пространства ночного,
Чтоб ты слышал беды неземные шаги.
Чтоб ты знал: ложь — безумна, а правда — сурова.
* * *
Вот и приплыли куда-то, забавно,
Улицы скуки, тоски переулки.
Те же всегда разговоры о главном…
Те же мученья и те же прогулки.
Спишь и не видишь, как вдаль уплывают
Лица, слова и надежды на что-то…
И постепенно тебя забывают…
Все заполняют лихие пустоты.
Полночь крадется. И, крадучись, тащит
Сердце на дно ледяного тумана.
Небо глаза удивленно таращит,
Ищет мгновенья подмены, обмана.
Смешивай времени быстрые стрелки,
Определяй отношенья и стили…
Помни, играя с бедою в гляделки,
Эти стихи нас с тобой не простили.
* * *
Время в песок убегает бездельем,
Глупость торопится… Если бы знала,
Что ожидается злое веселье,
Сразу бы угол десятый искала.
Гений, прилипчивый к разным эпохам,
Помня мучения всех поколений,
Душу свою собирает по крохам,
Меж переплетов чужых сожалений.
Все заболело коварством измены,
Некто глядит на тебя усмехаясь…
Нужно обрушить на головы стены
Дома, в котором ты жил, задыхаясь.
* * *
Вселенная, нахмурив брови,
В тебя рассерженно глядит,
И держит беды наготове.
Ветрами душу бороздит.
Проходишь коридоры ночи,
Не доверяя сам себе.
В который раз обязан очень
Своей мистической судьбе.
Прозреньем музыке обязан
Таинственных, ночных светил,
Не зная, с кем ты вечно связан,
Кого в себя ты превратил…