Неужели это никогда не повторится? Ну неужели?
10
– Я хочу домой! – повторила она.
– Домой ты отправишься обязательно, но через двадцать три часа с минутами, – обнадежил Коре, – быстрее не получится.
– Почему не получится?
– Так устроен аппарат.
– Ты его сам делал?
Боже мой, с кем приходится иметь дело.
– Да, – соврал Коре. Фантом Кельвина наслоился на психику женщины, жившей век назад. Она ничего не помнит, значит не помнит и задания. Возможно Кельвина уже просто не существует. Его временный труп превратился в постоянный.
Сажем, душу напарника унесла зверушка трехметрового роста с шестью зубами в пасти. Хватать и нести такими зубами получится хорошо. Интересно, куда она его отнесла?
– Да, я его сам сделал.
– Так лучше надо было стараться! – закричала Оксана.
– Без истерик. Через двадцать три часа ты уйдешь отсюда домой, – снова соврал он, – А пока давай посмотрим. Это же совершенно новый мир – мир без растений, без зелени. Здесь пищевые цепочки должны начинаться с нефти, например, или с каменного угля. Какие-нибудь существа, которые питаются нефтью, потом их пожирают хищники, а хищников люди – примерно так.
– Я ухожу!
– Куда?
– В Ыковку! Ты сказал, что есть такая деревня.
– Сама? Почему не со мной?
– Ты мне осточертел!
– Иди.
– И пойду!
– А знаешь, что самое страшное в новом мире?
– Ну?
– Это люди, которых ты не понимаешь.
Оксана представила дикарей, одетых в балахоны; дикари хватают ее, связывают руки и ноги, надевают на длинный аллюминиевый шест и начинают поджаривать, облизываясь. «Мама, а тетя скоро будет готова? Можно я ее вилочкой наколю?» – справшивает юная людоедочка со стрекозиными крылышками на спине. Оксане захотелось упасть на землю и зарыдать во весь голос, но она сдержалась, не стала пачкать балахон.
Коре подошел к тому месту, где раньше был берег Хворости, постоял и спрыгнул вниз, на песок. Песок оказался плотным, как бетонная плита.
Теперь он стоял у глиняной стенки, которая раньше была берегом. В стенке виднелись отверстия-норки, как будто здесь водились птички-береговушки. Он нагнулся над одним из отверстий и услышал скребущий звук.
– Эй!
– Что?
– Иди сюда, тут что-то живое.
Оксана увидела, как из норки выпрыгнула черная живая стрела; Коре отклонился мгновенным движением корпуса; живая стрела пролетела метра четыре и плюхнулась на твердый песок; сразу задвигалась, свиваясь восьмерками.
– Это змея! – закричала Оксана, – сюда, давай руку!!!
– Подожди, это, кажется, насекомое.
– Скорее вылазь!
– Да не бойся, оно меня не укусит. Можешь слезть сюда сама.
– Спасибочки, обойдусь.
Существо было коротковато для змеи, больше всего оно напоминало многоножку.
Похоже, оно плохо видело, но хорошо слышало, потому что сразу повернулось на звук.
– Крикни еще раз, – тихо сказал Коре.
– Сам крикни.
Существо возвращалось в свою норку. Оно не было ни змеей, ни многоножкой.
Оно имело две больших клешни и несколько клешней поменьше.
– Поцарапал все же меня. Нет, только зацепил рубашку, – сказал Коре. – Штоб ты сдох!
Существо дернулось и замерло на пути к норке. Лапы раздвинулись.
Определенно сдохло.
– У тебя хорошо получается проклинать, – заметила Оксана, – оно действительно сдохло. Нет, так не бывает. Совпадение. Не бывает так, чтобы змея сдохла от одного пожелания. Не бывает, правда?
Коре подошел к неподвижной твари. Подбросил носком сапога. Совершенно мертва. Почему бы это ей умереть? Не от моих же слов, в конце концов? Можно даже попробовать еще раз – он огляделся в поисках еще одного живого существа, но все вокруг было мертвым. Надо запомнить и повторить эксперимент.
– Я думаю, что это был обыкновенный речной рак, – сказал Коре, – просто в этом мире он изменился. Он вытянулся и стал быстро двигаться. А раз нет реки, он живет просто в песке, как скорпион или фаланга.
– А если он ядовитый?
– Конечно ядовитый – как же иначе он будет охотиться?
– Он тебя не поцарапал?
– Нет, хотя должен был. Ну пошли.
– Куда пошли? – удивилась Оксана.
– Дальше. Тебе же интересно посмотреть что там дальше?
Она не придумала что ответить и молча пошла за мужчиной. В конце концов, мужчина это все-таки защита.
11
– Ты так и будешь молчать? – спросила Оксана.
– Задумался.
– О чем?
– О тебе, – соврал Коре и подумал, что, несмотря на измененную природу, люди в этом мире могли измениться не так уж сильно… Внешне, по крайней мере. Золотые глаза, звериные зрачки, отсутствие волос и ногтей. Кожа. да, еще кожа. Совсем непохожа на человеческую. Но так и должно быть, ведь кожа первая принимает удар среды. Что они едят и что пьют? Я так много не помню…
После травм память обычно восстанавливается. А сейчас? А сейчас я как стертый файл. Не думаю, что она восстановится сама. Найди знакомых и они ткбе помогут.
Если не раскусят кто ты такой. Можно сказаться больным… С такой скоростью, как мы идем, раньше ночи к поселку не доберешься. Неизвестно, какая здесь ночь… Впрочем, ночь я помню – чернота с красными иглами звезд. Здесь нет по ночам световых реклам, поэтому ночи черны, как инопланетные. Иногда движутся автомобили и свет их фар виден за десятки километров. Тому другому Я, который жил здесь, нравились эти ночи. Но куда делся он, если я в его теле? Если от него остались лишь осколки воспоминаний, несколько имен, несколько сцен чужой жизни? И хватит ли мне этого, чтобы войти в чужую жизнь? Я даже не знаю, есть ли у меня семья. Жены точно нет. Бедный Кельвин. Возможно, он не полностью стерт. Нужно попробовать.
Коре думал о нескольких вещах одновременно, для экономии времени.
Разные мысли шли слоями, на разных глубинах, не пересекались и не смешивались.
Мужчина это все-таки защита, – думала Оксана и плелась за спутником. – Все равно погибать, какая разница. Только со мной могло так получиться. А я же такая хорошая. А теперь у меня руки без ногтей и белые. Ну и пусть, чем хуже, тем лучше. Это наверно, сон, потому что у меня был такой сон, когда я знала, что не сплю, но спала. Но я же хорошо знаю, что не сплю. Как же так может получиться, что я сплю? Но у него кошачьи глаза, значит я точно сплю.
Она уже успела отстать и постепенно отставала сильнее. Вначале она шла сверху, по берегу высохшей реки, но потом сухие деревья приблизились (она отломала веточку на память об этом мире), придвинулись совсем близко и ей пришлось спуститься. Несколько раз они видели раков, переползающих дно реки, и останавливались, пропуская их. Русло реки уже трижды сделало поворот, Коре узнавал места – отмели, ямы, островки, за следующим поворотом должен быть мост.
В лесу явственно хрустнула ветка. Человек или зверь? – подумал Коре. – В любом случае этот лес не совсем пуст. Это называется идти прямо в пасть, в пасть неизвесто кому. В моей памяти нет никакой информации о хишниках. А лес должен кончиться за следующим поворотом реки.
– Все, я устала, – сказала Оксана. – Или мы отдохнем, или я умру прямо здесь.
– А как же раки?
– Пускай они меня съедят, тебе ведь меня не жалко.
Она села на песок, больше не думая о чистоте балахона. Чем хуже, тем лучше.
Останусь здесь и умру с голоду. Потом меня съедят раки, а он спокойно вернется домой и повесит мою фотографию над роялем. Лучше ту фотографию, которая снята в Сочи, в прошлом году. Но у него нет рояля? – ради такого дела купит.
– Послушай меня, женщина, – сказал Коре.
– Оксана.
– Все равно не мужчина, так что нет разницы. Дело очень серьезное.
Напрягись, подумай и вспомни о чем тебе говорит слово «Кельвин». Ну!
– Ни о чем.
– Подумай еще раз. Возможно, это слово тебе что-то напоминает. Ну кто так старается! Не вижу капель пота на лбу!