С самого начала, опираясь на Коран и хадисы, Аттар говорит о наличии завес между человеком и Богом, человеком и Реальностью. Воспринимая эту аксиому, его читатели разделяются на два лагеря. Для кого-то завесы или завеса — обычный факт из области умозрения. Для этой категории людей Реальность останется скрытой, вне зависимости от их мнений о ней. Надежда появляется у тех, чьё сердце «лишается равнодушного покоя» при упоминании о завесе и при дальнейшем размышлении о ней. Птицы спрашивают Удода: «Трудно нам стремиться к Богу, кто Он нам? Знай мы о наших с ним связях — наверное, нам было бы легче».
Удод даёт некоторые пояснения, но для движения этого оказывается недостаточно. Нужно научиться намеренно, совершенно сознательно страдать— «брось праведность, брось простоту, нужны только боль и несчастья». Эта фраза звучит рефреном во всей поэме, давая указание на один из основных методов движения по пути. Значения боли и страдания обыгрываются Аттаром с самых разных сторон и в ряде случаев даже задают эмоциональные эквиваленты метафизических идей, формулировка которых становится доступной после анализа контекста. В этой связи уже неудивительно, почему Аттар очень сдержанно поясняет, что же в точности он имеет в виду, прибегая к очередной аллегории— «если у тебя болит, ты поймёшь многое сам». Небезынтересно отметить, что каждый реально сделанный шаг что-то меняет в душе идущего, и хотя за переживанием сохраняется его прежнее название — например, боль, или изумление, или сожаление, — но само переживание меняет свою природу, потому что связано с качественно меняющимся содержанием. В частности, болезненные переживания, возникающие при преодолении своего самолюбия, эгоизма — это одно, а сострадание, сопереживание ситуации того, кто прежде шёл рядом и начинает засыпать — это другое. Фактически, Аттар предписывает идущим целый диапазон страданий.
Может показаться неожиданным, что второй важнейшей способностью является способность к радости. До актуализации этой способности нужно суметь вырасти, ибо это не знакомые недоумевающим птицам житейские радости, это переживание изливающейся из центра человеческого существа эманации, не связанной ни с вещами, ни с объектами интеллектуальной сферы. Джунейд говорит в поэме: «У кого есть постоянная радость в сердце, тому значительно легче двигаться по пути, хотя благо идущему, по моему мнению, несёт только разочарование».
Наконец, отношение человека к завесе и самому себе Аттар постоянно связывает с оттенками сожаления. Он почти не употребляет такие слова, как раскаяние, отчаяние, надежда... И, по мнению Аттара, человек, лишённый сожаления, не способный радоваться и не готовый страдать, просто потерян.
Третья часть посвящена описанию стоянок. Стоянки, или, на арабском, макамы, — это опыт реальности. Это устойчивые, упроченные состояния. Их можно назвать ступенями лестницы бытия. Существовало и существует большое число и самих лестниц, и систем их описания, и каждое из них насчитывает разное число ступеней и включает в себя совершенно разные тонкости и оттенки. Их довольно трудно понять безо всякого знакомства, даже поверхностного, с исламской традицией и с суфийскими системами воспитания, как и без развитого опыта обобщения и интуиции.
Важно и то, что Аттар обращается не к спорщикам о методах или теории, а к тем, кто преодолел необходимые первые шаги и понял, что для него духовный путь — неизбежность. В этой части язык и логика Удода и птиц начинают сливаться воедино, и Удод выводится из повествования.
Описания самих стоянок представлены в поэме весьма схематично — нет возможности описывать всегда живой, пульсирующий нерв духовного опыта, соотносимый с той или иной стоянкой. Однако непосредственные ссылки на макамат, сжатое описание макамов и их обрамление притчами показывают, что в этой части Аттар предпринимает попытку раскрыть уже принципиальные фрагменты духовного учения. Он не испытывает особого оптимизма в отношении человеческой натуры, а поэму он завершает извинениями перед Богом за собственную слабость, за наверняка сделанные им ошибки в изложении принципов и за неэффективность своего послания. Сам Аттар говорит: