Рассмотрим, например, два следующих рассуждения:
1. Если я знаю, что «все злаки цветут колосками» и что «все бамбуки — злаки», то я должен вывести отсюда, что «все бамбуки цветут колосками». Вывод этот будет правильный, и он будет новым сравнительно с теми суждениями, из которых он получен.
2. Но если я знаю, что «все бамбуки — злаки» и что «пшеница — злак», то я не могу высказать ничего нового о том, в каком отношении находится пшеница к бамбукам. Иначе говоря, вывод из этих двух суждений невозможен.
Возникает вопрос: почему в первом примере из двух истинных суждений правильно получается новое третье, а во втором примере из двух также истинных суждений нельзя получить никакого нового третьего, а если бы мы попытались сделать это, то получилась бы логическая ошибка?
Присматриваясь к обоим этим примерам, мы можем заметить, что и здесь всё дело — в распределённости терминов. В самом деле: и в первом и во втором примере мы только потому пытаемся установить отношение между двумя понятиями, что нам известно, в каком отношении каждое из них находится к некоторому третьему понятию. В первом примере мы пытаемся установить отношение бамбуков к растениям, цветущим колосками. Во втором примере мы пытаемся установить отношение пшеницы к бамбукам. В первом случае мы пытаемся установить отношение «бамбуков» к «растениям, цветущим колосками», на том основании, что нам известно уже отношение к «бамбукам» и отношение к «растениям, цветущим колосками», некоторого третьего понятия — понятия «злаки». Во втором случае мы пытаемся установить отношение «пшеницы» к «бамбукам» также на том основании, что нам известно уже отношение «бамбуков» и, кроме того, отношение «пшеницы» к некоторому третьему термину — к понятию «злаков». И в первом и во втором случае отношение двух понятий между собой выясняется через отношение каждого из них в отдельности к одному и тому же третьему термину.
§ 18. Рассмотрим, как в каждом из этих двух случаев распределён в суждениях третий термин, через который мы пытаемся уяснить отношение между субъектом и предикатом вывода. Рассмотрим сначала суждение: «все бамбуки злаки». Из суждения этого видно, что весь объём бамбуков полностью входит в объём злаков. При этом мы не знаем, какую часть объёма злаков составляют бамбуки, так как понятие злаков в этом суждении не распределено. Однако второе суждение — «все злаки цветут колосками» — освобождает нас от необходимости знать, какую именно часть объёма злаков составляют бамбуки. Из второго суждения выясняется, что все злаки цветут колосками. В этом суждении понятие злаков уже распределено, мыслится во всём своём объёме. Зная, что все бамбуки входят в число злаков и что все злаки цветут колосками, мы, очевидно, получили право вывести отсюда, что и все бамбуки цветут колосками. И действительно: хотя мы не знаем, какую в точности часть объёма злаков занимают бамбуки, но так как свойство цвести колосками распространяется на весь без исключения объём злаков, то очевидно, что свойство это распространится и на всю ту часть объёма злаков, которая занята бамбуками. А так как из суждения «все бамбуки — злаки» нам известно, что объём бамбуков полностью входит в объём злаков, иначе говоря, что в объёме бамбуков не может быть никакой части, которая не вошла бы в объём злаков, то отсюда необходимо следует, что все бамбуки должны цвести колосками.
Итак, третье понятие, через которое мы пытались связать субъект и предикат в выводе, оказалось не распределённым только в одном из суждений, обосновывающих вывод, — в суждении «все бамбуки — злаки». Напротив, в другом из этих суждений («все злаки цветут колосками») оно оказалось распределённым, и именно это обстоятельство — в соединении с тем, что выяснило первое суждение, включившее весь объём бамбуков в объём злаков, — сделало возможным, самый вывод.
§ 19. Рассмотрим теперь, как распределено третье понятие во втором примере. И здесь этим третьим понятием будет понятие «злаки»: мы пытаемся установить отношение между «бамбуками», с одной стороны, и «пшеницей», с другой стороны, только потому, что надеемся, что эти понятия окажутся связанными между собой через понятие «злаки», в объём которого полностью входят как бамбуки, так и пшеница.
Однако, присмотревшись к обоим суждениям, которые должны были бы выяснить отношение бамбуков к пшенице, мы видим, что никакого такого отношения эти суждения не выясняют, а следовательно, никакого вывода не обосновывают. Вместе с тем мы видим, что причиной невозможности установить какую бы то ни было связь между понятиями «бамбуки» и «пшеница» является то, что третье понятие (понятие «злаки) не распределено ни в первом, ни во втором суждении.