Наконец, имеются еще так называемые доказательства ad populum—«к публике» (буквально—«к народу»). Доказательство ad populum состоит в том, чтобы воздействовать на чувства людей, а не на их разум, оказать на них влияние, вызвать в них симпатию к одному, антипатию к другому и таким образом заставить их поверить в правильность выдвигаемого тезиса или в ложность его опровержения без доказательства самого тезиса по существу.
Доказательства «к человеку» и «к публике» недопустимы в качестве самостоятельных способов доказательства и являются логическими ошибками. Это не означает, что при исследовании того или иного вопроса, обсуждении и проверке того или иного утверждения исключается возможность проверки обстоятельств, относящихся к личности того, кто делает утверждение относительно того или иного факта. Например, в судебной деятельности при оценке показаний свидетеля с точки зрения их достоверности или недостоверности необходимо выяснять и учитывать личность свидетеля, его заинтересованность или незаинтересованность в деле и т. д.
Точно так же при доказательстве того или иного положения вполне допустимо, а часто и необходимо обращение к чувству тех лиц, которых доказывающий старается убедить в истинности своего тезиса. Например, докладчик на какую-либо тему, оратор по тому или иному вопросу не ограничиваются тем, что доказывают истинность того или иного положения, они стараются вызвать у слушателей определенные эмоции, чувства симпатии к тому, что доказывается, и, наоборот, чувства антипатии к тому, что опровергается. Политический оратор воздействует не только на разум тех, к кому он обращается, но и на их чувства. Судебный оратор, прокурор, поддерживающий на суде обвинение, стремится вызвать у судебной аудитории возмущение преступлением, негодование по отношению к преступнику. Воспитательное значение публичных выступлений по политическим, научным и иным вопросам состоит не только в том, что в них сообщают слушателям определенные сведения, но и в том, что вызываются определенные эмоции, развиваются и укрепляются определенные чувства. Но все подобные приёмы вполне правильны и допустимы только на базе «доказательства к истине», т. е. тогда, когда тезис доказан или опровергнут по существу. Эти приёмы не могут заменить доказательства, иначе истина не будет обнаружена или её обнаружение будет осложнено и затруднено, а обсуждаемый вопрос запутан и затемнен тем, что к обсуждению будут привлечены обстоятельства, не относящиеся к делу и отвлекающие внимание на посторонние делу факты. Иначе встречаются случаи, когда спорящие стороны, не располагая действительными аргументами для защиты своего тезиса и опровержения тезиса противной стороны, прибегают к доказательствам «к человеку» и «к публике», рассчитывая таким путём дискредитировать своего противника и склонить к себе симпатии присутствующей публики. Такие приёмы не могут иметь своим результатом ничего, кроме запутывания обсуждаемого вопроса и наталкивания на ошибочные решения.
§ 11. ЗНАЧЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА В ЛОГИКЕ
Некоторые буржуазные ученые утверждают, что вся логика — это не что иное, как учение о доказательстве: доказательства составляют не часть логики, а всю логику. На такой точке зрения стоят те, кто трактует логику как «логику проверки», согласно которой логические законы служат только целям проверки уже сформулированных положений, готовых решений, а не целям исследования, отыскания истины. Сторонники «логики проверки» (к ним принадлежат многие буржуазные логики) считают, что законы логики не определяют самого процесса мышления, не указывают, как следует искать истину, приходить к истинным положениям. Законы логики проявляют свою силу лишь после того, как вывод уже сделан, положение сформулировано и остается проверить истинность сделанного вывода, сформулированного положения» доказать его истинность. При таком понимании логики она действительно оказывается только логикой проверки готовых выводов, т. е. логикой доказательства. Такое понимание логики неправильно. Оно основано на идеалистическом воззрении, что логика даёт критерий истинности суждений и умозаключений: истинно то, что соответствует законам логики, ложно то, что им противоречит, поэтому логика выступает как судья при определении истинности тех выводов, которые делаются при исследовании различных областей действительности. Совершенно несомненно, что такое понимание задач логики является неверным, идеалистическим, ненаучным, оно уводит людей от познания объективной действительности, придает логическим законам самодовлеющий характер. Критерий истинности наших суждений и умозаключений — в их соответствии объективной действительности, и это устанавливается опытом, практикой, исследованием самих явлений действительности, а не путём только формально-логических операций. Истинно то, что соответствует объективной действительности, ложно то, что ей противоречит. Буржуазные же логики отрывают суждения от объективной действительности, видят истинность суждений лишь в их непротиворечивости, согласованности друг с другом, а потому сводят всю логику к доказательству, к формальнологическому обоснованию уже принятых, готовых положений. Марксистское понимание задач логики — иное, принципиально отличное от этой ненаучной идеалистической концепции. Цель логики, её основная задача — содействовать, помогать правильному познанию объективной действительности.